Женские судьбы разведки - [20]

„Вайзе“ честолюбив и не любит, коща ему доказывают, что он допустил ошибку. Он смелый человек и готов все для нас сделать. Но ни он, ни „Сынок“ пока не знают, для какой организации они работают. Мы лишь сказали им, что это для партии и Советского Союза».

Назначение Маклейна на должность 3-го секретаря Западного отдела МИД Великобритании открыло ему, и, следовательно, советской разведке, доступ к секретным документам и докладам, касающимся политики Англии в Нидерландах, Испании, Португалии и Швейцарии, а также к переписке, касающейся Лиги Наций. Вскоре, благодаря дружбе с одним из высокопоставленных сотрудников отдела, Маклейн стал информировать Лубянку о политике Лондона в отношении нашей страны. Его дружба со знакомым по Кембриджу Тони Рамболдом, сыном британского дипломата сэра Гораса Рамболда, открыла советской разведке доступ к информации об отношениях Великобритании с Францией, Германией и Бельгией.

В марте 1936 года резидентура сообщает в оперативном письме начальнику внешней разведки А. Слуцкому, сменившему на этом посту А. Артузова: «Истекшие несколько месяцев показали, что «Вайзе» пользуется свободным доступом ко всем документам, проходящим через его отдел. Обнаружилась весьма благоприятная обстановка для изъятия документов и их фотографирования».

Это был, несомненно, большой успех советской разведки. Однако вскоре Маклейн доказал, что способен на большее.

В связи с тем, что в те годы в британском МИД было весьма либеральное отношение к сохранности секретных документов, а его сотрудникам разрешалось брать их с собой на дом для работы, Маклейн начиная с января 1936 года стал тайно выносить материалы Форин оффиса, которые за ночь переснимал фотограф нелегальной резидентуры, а утром следующего дня они возвращались на место. Вскоре объем подлинных документов возрос настолько, что его куратор Дейч попросил агента по возможности выносить их в пятницу вечером, чтобы дать возможность фотографу поработать с ними в течение двух дней и возвратить их в понедельник утром.

Благодаря усилиям Маклейна, пользовавшегося полным доверием своих сослуживцев, на Лубянку хлынул такой поток совершенно секретной документальной информации, что Дейчу стало довольно трудно обслуживать агента и одновременно руководить нелегальной агентурной сетью в Лондоне.

В апреле 1936 года нелегальную резидентуру НКВД в Великобритании возглавил один из лучших нелегалов Центра Теодор Малли («Манн»). Что же касается Дейча, то он по-прежнему продолжал руководить кембриджской группой агентов. Одновременно он принимал самые активные меры к дальнейшему расширению нелегальной агентурной сети.

Работая с Маклейном, Дейч был поражен обилием важных материалов, поступающих от иностранца. 24 мая 1936 года он пишет в оперативном письме в Центр:

«Пришел вечером «Вайзе», принес огромную пачку докладов. Мы сняли только часть, так как у нас вышли пленки, а сегодня воскресенье, да еще ночь. Он хотел вынести бюллетень военной разведки — не удалось сегодня. На Троицу он должен остаться в городе, надеемся, что сможет принести больше, включая то, что он до сих пор не сумел еще принести».

Ставка Артузова на перспективную агентуру, внедряемую в важнейшие правительственные учреждения разведываемых стран, блестяще себя оправдала. Это было новое слово в разведывательном искусстве.

Когда пленки с копиями документов МИД Англии поступили в Центр, руководители подразделения, занимавшегося английским направлением, были крайне удивлены их ценностью. После ознакомления с полученными из Лондона материалами на имя начальника разведки была подготовлена служебная записка, в которой, в частности, отмечалось: «Есть основания считать, что мы наткнулись на линию английской военной разведки, действующей в ряде стран, в том числе в СССР. Документация, с которой мы только что познакомились, убедила нас в том, что мы вплотную подошли к одной из линий английской Интеллидженс сервис».

Дальнейшее получение дополнительной информации от Маклейна позволило советской контрразведке выйти на британского агента «Гибби», завербованного в 1933 году офицером МИ-6 Гарольдом Гибсоном в Наркомате иностранных дел.

Среди полученных от Маклейна материалов британской разведки были весьма ценные сведения о состоянии германских военных заводов с точными цифровыми данными о выпуске ими военной продукции, а также мобилизационные планы Германии, Италии и Франции. Агент передал также доклад английского «Комитета снабжения армии» о переводе британской промышленности на военные рельсы в случае угрозы войны. В приложении к документу содержался совершенно секретный доклад Британского имперского комитета обороны о подготовке к войне на Дальнем Востоке, а также германская «Директива о пересмотре и переработке планов ведения войны в Европе» на пятилетний период (1934–1939 годы).

Следует отметить, что доклад Британского имперского комитета обороны сыграл свою зловещую роль в том, что в предвоенный период «мюнхенская» Англия, опираясь на мнение Комитета начальников штабов, считавшего, что британские вооруженные силы без труда разделаются с Гитлером, упорно отказывалась от всяческого сотрудничества с СССР в военно-политической области. Однако суровые реалии военной обстановки начала 1940-х годов развеяли розовые иллюзии лондонских военных, привыкших одерживать легкие победы над безоружными туземцами.