Женщины, восставшие и побежденные - [16]

— Без огней мы скорее подойдем незамеченными, — сказал старший штурман, подходя к командиру, — а так, кто знает? не бросятся ли эти подводные суда на нас? Лучше идти без огней…

Седельников не хотел спорить, хотя и не соглашался с Григорием Петровичем, не надеясь, что подводные лодки, если только были действительно они, а не какие-нибудь неизвестные еще чудовища полярных вод, — могли попасть на такую хитрость.

Однако, не желая усиливать чувство страха в команде, Илья Максимович приказал потушить даже боковые огни и сигнал на фок-мачте.

Полным ходом, содрогаясь от могучей работы машины, шел «Капитан Седельников» на помощь английскому крейсеру. В глубокой ночной тьме ярко выделялся ряд освещенных иллюминаторов левого борта.

Уже можно было различить отражение огней крейсера в воде, когда вдруг яркая полоса света прорезала тьму, на мгновение скользнула вдоль корпуса английского судна, метнулась в сторону и неподвижно легла на русском пароходе, сразу осветив его.

— Нас увидали, — шепнул Григорий Петрович и добавил: — Не послать ли канониров к орудиям?

— Людей к правобортовым пушкам! — скомандовал Седельников. — Держать на прицеле!

— Есть! — тотчас же откликнулся боцман правого борта. — Люди к правобортовым пушкам!

Прожектор, светящий откуда-то из-под воды, внезапно угас, но море вокруг крейсера озарилось сиянием. Черным, бесформенным пятном казался корабль среди сияющей воды, но длилось это одно короткое мгновение, а вслед за этим оглушительный взрыв потряс воздух. Столбы огня, дыма и пара вскинулись под облака, в воздухе засвистели осколки железа и ударилась о борт русского парохода высокая тревожная волна. На освещенной поверхности моря чернелись уродливые обломки крейсера, а среди них, рассекая волны и разрушая жалкие остатки судна, носились какие-то чудовища.

Высокие, могучие гребни, как тараны, вонзались в железо исковерканного остова и резали его, как ножами. Иногда у этих гребней вспыхивали и слепили глаза смотрящим на них прожекторы.

Два или три человеческих голоса услышал Седельников с моря. Это кричали утопающие английские моряки. Призывные, полные ужаса и тревоги голоса, однако, скоро умолкли.

Поверхность моря была чиста. Она еще светилась, и на ней виднелись два чудовища. Они стояли лицом к лицу с русским пароходом..

Гребни их выставлялись метра на два из воды, и яркие глаза бросали снопы ослепляющих лучей навстречу идущему судну.

Какая-то угрожающая осторожность и полное неожиданностей спокойствие были в этих подводных чудовищах.

— Застопорить машину! — крикнул командир.

— Переложить руль направо и выходить на прежний курс! — приказал он штурвальным.

— Есть! — ответили те и усердно завертели рулевым колесом, с радостью уходя от таинственных существ, так неожиданно вынырнувших из пучины этого пустынного, студеного моря.

Когда «Капитан Седельников» окончательно вышел на прежний курс и повернулся к неизвестным судам кормой, они, как волки, двинулись за ним.

Они шли в нескольких кабельтовах от него, и видно было, как разбивались волны и льдины об их могучие гребни.

У острова Эндерби Илья Максимович бросил якорь. Здесь был сложен на берегу запас угля, оставленного экспедицией португальского ученого Грацие-дель-Кальвадос.

Погрузивши уголь в трюмы, «Капитан Седельников» тронулся к югу и к вечеру пересек уже южный полярный круг.

Обойдя остров, пароход сразу вошел в зону почти сплошных плавучих льдов, но они были изломаны, искрошены, и пароход быстро двигался к югу, не встречая серьезных препятствий.

На третьи сутки плавания от о. Эндерби полоса льдов сразу исчезла.

Море было открыто, но нигде не было заметно следов недавних страшных спутников. Они или вернулись на север, или погрузились вглубь океана.

Профессор мало интересовался судьбой «подводных разбойников», как он их называл.

— Не пустили нас ко дну, как эту бедную «Леди», и на том спасибо, — говорил он, — а теперь я о них не тоскую…

С термометром в руках он уже почти два дня не отходил от борта и все время измерял температуру воды.

Наконец, к вечеру третьего дня плавания он вошел в кают-компанию, где сидели и пили чай Седельников с журналистом, и сказал:

— Нет сомнений! Это непонятное, теплое течение с юга, которое считается заворотом бразильского течения, доходящего сюда на глубине моря, теперь легко объяснимо. Это — самостоятельный поток теплой воды, идущий с юга, от южного полюса…

— Что? — привскочил Седельников. — Теплое течение из области самых жестоких холодов, из страны вечной стужи и смерти!

— Да! — кивнул головой профессор. — Это странно и непонятно пока, но это, без сомнения, так! Чем ближе к полюсу, тем теплее становится вода этого потока.

— У меня нет готовых теорий происхождения полярного теплого течения, — продолжал профессор. — Но представьте себе такой случай, что Террор и Эребус вдруг бы прорвались, и лава из их кратеров непрестанным потоком лилась бы в море. Разве не стали бы таять льды и не создалось бы постоянное теплое течение с юга на север?

— Однако, — заметил Седельников, — как-никак, но должны были быть наблюдаемы какие-либо новые явления, а их-то и нет?

— Это не совсем так! — возразил профессор. — И я напомню вам о том же течении, происхождение которого так и осталось туманным, а затем о сияниях над горизонтом Антарктиды. Ведь они не совпадают с периодами полярных сияний и резко от них отличаются своим спектром? Но я не хочу утверждать, что на полярном материке совершается что-нибудь сверхъестественное, — мне только кажется, что напрасно так скоро сочли эту страну изученной и неинтересной…