Женщины у колодца - [35]

Если бы Абель так же хорошо учился, то и он мог бы отправиться в горы и это укрепило бы его силы. Но как раз в это время Абель находился в очень удручённом состоянии и ничего не хотел делать. Однажды Эдуард пришёл к нему и сказал, что им надо выехать на рыбную ловлю, так как в море показались целые стаи мерланов. Однако и тут ему пришлось целый час уговаривать своего товарища. Абелю было особенно тяжёло отказаться от своего места у инженера. Правда, он получал там гроши, но с ним обращались очень ласково и жена инженера угощала его большими бутербродами. Если же Абель займётся рыбной ловлей, то вынужден будет оставить это место. Ему это было так трудно, что он откладывал изо дня в день. Наконец Эдуард рассердился и сказал ему, что он поищет себе другого товарища.

— Ах, так! Но откуда же ты возьмёшь лодку? — возразил Абель.

Эдуард смутился. Ведь лодка была Абеля, так как принадлежала его отцу. И впервые в своей жизни Абель испытал некоторое чувство торжества, особенно приятное ему, потому что это касалось Эдуарда, брата маленькой Лидии. Эдуард сразу присмирел после этого. Тем не менее, Абель был всё-таки привязан к своему старому товарищу, и хорошенько обдумав дело, пошёл к инженеру и отказался от места. Всё сошло бы гладко, если бы жена инженера не приласкала его, как мать, и не сказала бы ему, прощаясь с ним: «Бедняжка Абель, у тебя такая маленькая, худенькая ручка!». Абель ушёл от неё, заливаясь слезами. На улице, кто-то крикнул ему: «Ого! Уж не побили ли тебя там?».

Очутившись снова на лодке, Абель мало-помалу пришёл в себя. Он чуть не превратился окончательно в сухопутную крысу, в простого слугу, в конюха! А теперь он снова качался на волнах и всё кругом было так хорошо знакомо ему. Товарищи опять стали зарабатывать и у них завелись карманные деньги. Купец Давидсен продал им хорошие приборы для рыбной ловли, согласившись принять в уплату рыбу. О, с ним можно было вести дела! И теперь ни один рыбак в городе не был так хорошо снабжён всем необходимым, как они. Через неделю Абель уже окончательно втянулся в прежнюю жизнь.

Но воспоминание о маленькой Лидии всё же мучило его. Он делал большие обходы, чтобы только не встречаться с нею и никогда не упоминал её имени. Однако ему хотелось услышать его от Эдуарда и он прибегнул к хитрости, чтобы заставить Эдуарда заговорить о ней, или хотя бы только произнести её имя.

— Это кто там идёт в жёлтом платье? Не Алиса ли? — спросил он.

— Нет, это маленькая Лидия, — ответил Эдуард. Тем дело и ограничилось. В прежние дни Абель часто носил для неё вещи, когда встречал её с пакетами, и оказывал ей разные услуги. Но теперь всё это миновало. Пусть уходит! Теперь, когда она начала посещать танцевальные классы, чего не делал Абель, дороги их разошлись окончательно. Так решила судьба.

Но через две недели ни один из мальчиков ни о чём уже больше не думал, как о море. Они обсудили между собой план Абеля поступить в военную школу. Конечно, это было бы хорошо, но позднее они узнали, что и там придётся иметь дело с учителями и учить уроки. Это им было не по вкусу, о нет! И они решили, что после конфирмации, они наймутся на судно и уйдут в море. Это было единственное дело, пригодное для мужчины!

— Кому мы отнесём сегодня рыбу? — спросил Эдуард товарища.

— Сегодня я отнесу её домой, — отвечал Абель. — Отец сказал, чтобы я принёс её к вечеру, потому что Франк вернулся.

Эдуард задумчиво молчал некоторое время и потом проговорил:

— Так вот оно что: Франк вернулся? А как ты думаешь, если он будет пастором, то ведь он сможет тогда проклясть нас.

— Проклясть? — спросил удивлённый Абель. — Разве он может это сделать тогда?

— Конечно. Ведь он будет учиться заклинаниям.

После этого разговора Франк стал в их глазах уже каким-то мистическим существом, с которым не следует вступать в пререкания. Это было бы не совсем безопасно.

XI

Что за новый щит с гербом появился над дверью конторы в консульском доме? Уж не получил ли консул Ионсен дворянское звание?

Жители давно замечали, что Ионсен имеет в виду что-то особенное. Теперь это разъяснилось: он сделался бельгийским консулом. Очевидно, он давно стремился к этому, чтобы снова занять в городе такое же положение, как другие консулы. Это не мало значило. Ещё один щит на его доме, и ещё одно кольцо с драгоценным камнем на пальце госпожи Ионсен!

Когда директор школы увидал этот щит и прочёл надпись на нём, то немедленно почистил от пыли свой старый, поношенный сюртук и отправился к консулу. Если он воспользуется этим случаем, чтобы поговорить с Ионсеном, то это будет очень ловко сделано! Он поздравил консула в почтительных словах: господин консул избран доверенным лицом ещё одного правительства? О, да, но ведь это означает только увеличение работы и соединено далеко не с малыми расходами! Но отказаться от этого было нельзя.

— Я хотел бы, господин директор, поблагодарить вас за мою маленькую Фию, — сказал консул. — Я очень рад, что она выдержала экзамен. Конечно, результаты экзамена могли быть более блестящими, но что же делать! Ей ведь не надо быть учительницей.

— Она могла бы быть учительницей, отчего же нет? — возразил директор. — Она могла бы преподавать другим многие предметы. А теперь я хочу обратиться к вам с просьбой, с очень серьёзной просьбой. Дело идёт об ученике, обнаружившем блестящие способности. Нельзя допустить, чтобы они погибли даром, и надо предоставить ему возможность дальнейшего развития. Я говорю о Франке, сыне Оливера.