Женщины-масонки - [8]
– Что ж,– произнесла графиня д'Энгранд,– из вашего рассказа я делаю вывод, что это человек безобидный.
– Вполне безобидный!… Но могу ли я, в свою очередь, спросить вас, сударыня: какие отношения могут быть у вас с господином Бланшаром?
– Это самая странная история в мире. Представьте себе, Иреней, что этот господин осаждает мою гостиную!
– В самом деле?
– Вот уже три дня он передает нам свою визитную карточку с неслыханной настойчивостью.
– Берегитесь, сударыня: господин Бланшар всегда достигает своей цели!
– Ах, Боже мой! Уж не обладает ли и он какой-то таинственной властью?– шутливо спросила графиня.
– Он настойчив, вот и все.
– Что ж, ручаюсь вам, что, несмотря на его настойчивость, ноги его здесь никогда не будет!
– Не ручайтесь!
– Вы объединитесь с ним против меня?– спросила графиня д'Энгранд.
– Напротив, но…
– Но что?
– Но я уверен, что ваше сопротивление только увеличивает его желание вас увидеть.
– В конце концов ваш господин Бланшар невыносим! Скажите ему, что мы никого, решительно никого не принимаем!
– Он мне не поверит; он наведет справки и узнает, что я имею честь видеться с вами ежедневно.
– Но ведь это совсем другое дело, дорогой Иреней: вы почти член семьи, я помню вас ребенком, ваше имение граничит с нашим; господин де Тремеле, ваш дедушка, эмигрировал вместе с моим дедом, и я уже не говорю о том, как мы все к вам привязаны…
Иреней поклонился в знак благодарности.
– Сегодня вечером,– сказал он,– господин Бланшар узнает о ваших намерениях.
После этого разговор уже не выходил из круга избитых тем.
Несколько белых парусов побежали по Аркашонскому заливу, образуя причудливые линии. Некоторые из них устремлялись к Острову Птиц, обязанному своим названием неимоверному количеству морских птиц, которым он служит пристанищем; другие устремлялись к капелле Богоматери, стоявшей среди остролиста и гигантских дубов.
Это были те маленькие суденышки, которые на местном наречии называются «лодчонками» и в которых могут разместиться только шесть человек.
Амелия, внимание которой привлекло к себе это зрелище, посмотрела на маркизу де Пресиньи с улыбкой, которая, несомненно, заменяла собой какую-то просьбу, ибо маркиза немедленно обратилась к графине.
– Кстати, дорогая сестра,– заговорила она,– не хотите ли заказать лодку на три часа?
– Я приказала позаботиться об этом Терезе,– отвечала г-жа д'Энгранд.
– Вы хотите совершить сегодня морскую прогулку? – спросил Иреней.
– Да, мы хотим добраться до мыса Ферре; вы же знаете, что Амелия с ума сходит по морским прогулкам. Я не браню ее за это: вкус к этим прогулкам развила у нее я.
– Ей не хватало только этого, чтобы окончательно превратиться в маленькую сирену,– заметила маркиза, сохранившая дух своего времени.
Когда все темы были исчерпаны, Иреней встал, намереваясь откланяться.
– Не забудьте,– сказала графиня,– что вы взялись образумить господина Бланшара.
– Во всяком случае, попытаюсь это сделать.
Он поклонился. Маркиза де Пресиньи присовокупила некий постскриптум:
– Кстати, вы знаете, что завтра в мэрии Тета состоится благотворительный концерт? Раз двадцать нам докучали просьбами явиться туда, и наконец мы вынуждены были сдаться. Мы, конечно, там встретимся с вами… ведь вы так любите музыку!
Иреней, слегка покраснев, удалился.
Минут через пять графиня д'Энгранд обратилась к дочери:
– Амелия, дитя мое, иди одеваться.
Девушка подставила лоб для поцелуя матери и тетке и вышла из комнаты.
Когда дверь гостиной закрылась за ней, графиня д'Энгранд отложила вышиванье и обратилась к маркизе де Пресиньи:
– Объясните мне, сударыня, почему вы упорно ведете с господином де Тремеле эту войну колкостей? Должно быть, ваш характер внезапно изменился: ведь, как мне известно, вы всегда были снисходительны к молодым людям. И каким образом Иреней, к которому я питаю особое уважение, мог лишиться вашего расположения?
– Именно потому, что вы питаете к нему особое уважение, я его и остерегаюсь.
– Это не причина и не ответ. Разве господин де Тремеле не превосходный дворянин образцового воспитания и образа мыслей?
– Справедливости ради не стану этого отрицать,– отвечала маркиза.
– Быть может, у вас есть какие-то неблагоприятные сведения о его поведении?… Но ведь вы сами, сестра, тысячу раз пытались внушить мне, что к иным безумствам, которые часто совершают молодые люди, и к их общественному положению нужно быть снисходительным! Уж не сделались ли вы строже меня в этом отношении?
– Дело не в этом; я так же, как и вы, считаю Иренея порядочным и прелестным мальчиком.
– Может быть, он промотал свое состояние? – продолжала графиня.
– У меня нет никаких оснований это предположить.
– Но в таком случае…
– Но в таком случае я объясню вам, в чем дело,– сказала маркиза.– Вы прекрасно понимаете, что мне не составило труда понять ваши планы, связанные с господином де Тремеле. Через два года Амелия станет взрослой девушкой, и, поскольку сердце ее еще не заговорило, вы лелеете мечту о браке, который был бы хорош во всех отношениях.
– Ах, значит, вы сами с этим согласны! – сказала графиня д'Энгранд.
– От всего сердца, и я сама была бы рада не меньше вашего, если бы Иреней стал супругом Амелии; но боюсь, что этот брак невозможен.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
В центре повествования – судьба великого князя Михаила Александровича, младшего сына императора Александра III и императрицы Марии Федоровны. Активный участник Первой мировой войны, Георгиевский кавалер, первый командир легендарной «Дикой дивизии», он снискал, благодаря воинской доблести, таланту военачальника и сердечному отношению к подчиненным, уважение и любовь сослуживцев, называвших его «храбрейшим из храбрых» и «джигитом Мишей». Звездный же час Михаила настал 3 марта 1917 года, когда он, де-юре последний русский император, добровольно отрекся от престола.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.