Женщины для умственно отсталого - [3]

— Извини, но у тебя всё равно не было шансов! — отозвалась девчонка с собаками.

Я не ответил ничего. Прикусил язык, словно сделал пирсинг. Выплюнул кровь. Зашёл в ближайший магазин и купил пачку сигарет. Закурил. Потушил сигарету о чью-то машину на дворовой парковке и ушёл восвояси. Больше я её не видел. Мы не встречались. Навсегда остался в моей памяти только лишь запах её духов. По крайней мере, до этого момента.

3

На следующий день, я не смог не написать ей. Мне было обидно. Обидно и очень стыдно. Она видела мой стыд — тогда у подъезда. Видела мою нерешительность. Я вызвал в ней чувство отвращения. Кто вообще захочет поцеловать прокажённого неудачника, типа меня, который не может решиться даже не пустяшный поцелуй?! Или так о себе думал только я? Быть может, она даже не заметила в моих глазах того ужаса и страха? Быть может, она до сих пор, даже спустя целую ночь, думала обо мне иначе? Ох, как я надеялся на подобный исход. Конечно, думать о том, чтобы она винила себя за то, что увидев мою нерешительность, сама не поцеловала меня — было верхом идиотизма и эгоизма, но не вините меня строго. Мне было только восемнадцать лет. Я должен был с ней поговорить как можно скорее…

— Ты сегодня немногословна… — заметил я, пытаясь развести её хотя бы на пару смайликов в чате.

— Да, как обычно, — холодно написала она, спустя мгновение, словно отправила мне копию написанной ранее строчки.

Я решил пойти ва-банк.

— Ты не знаешь, что вчера произошло?

— Ты подарил мне пластинку, я сделала себе пирсинг, а потом ты проводил меня домой.

Кажется, это была пустая затея.

— Кстати, как твой пирсинг? — попытался я перевести тему.

— Кстати, выпал.

— О, как! И сколько было крови?

— Много. И ощущение, словно я глотнула гранатовый сок, а выплюнула кровавую мэри.

— Звучит неплохо…

— А к чему ты спросил про вчера?

В моём мозгу хаотично появилась куча ответов, но утром прилив крови к мозгу был недостаточно велик, поэтому я написал:

— Да так… думал, что, может быть, мне не показалось…

Внезапно я почувствовал, как к горлу подступила рвота. Это всё нервы. Я не спал целую ночь. Лёг в семь утра, проснулся в девятом часу, а теперь, почувствовал едкий привкус органики.

Выбежав в туалет, я выпустил всё, что копилось во мне со вчерашнего завтрака. Больше я ничего не ел. Что-то оранжевое, с кусочками бананов. Или то были не бананы вовсе. Не знаю. Выглядели они, в любом случае, противно. Приобняв унитаз, я просидел в туалете около пяти минут. Пять минут беспрерывной рвоты. Я такое навряд ли забуду. До сих пор во рту этот ужасный привкус. Когда я вернулся, она была оффлайн. «Была шестнадцать минут назад» — вот и поговорили.

Она написала ближе к вечеру. Написала мне сама, когда я собирался с мыслями о новой главе для тогдашнего рассказа. Это не столь важно.

— У меня есть парень, — написала она.

Меня охватила странная буря эмоций. Я оказался подавлен, удивлён, оскорблён, унижен, снова подавлен и, в конце концов — разбит.

— И что мы будем с этим делать? — спросил я, в надежде получить искомый шанс.

— Чего? — явно удивилась она. — Понятия не имею. Я не знаю, что ТЫ будешь с этим делать. Просто, прими как факт.

— И всё? Вот так просто…

Какого чёрта я с ней гулял? Без шапки, без шарфа, даже без чертовых перчаток. Рисковал подхватить туберкулёз, менингит, остеохондроз, гематомы головного мозга, раковую опухоль в области не застегнутой ширинки, да что угодно, ёб твою мать! И все это только ради того, чтобы упустив свой шанс, без права на второй, прочитать на мониторе это их бабское, ебанутое: «У меня есть парень».

— Ты очень хороший человек! — написала она, пока я возмущался о посягательстве на своё итак неслабо подкошенное эго. — Ты хороший писатель. У тебя есть потенциал. Ты пишешь интересные вещи, пишешь то, что видишь, или видел. Твоя биография очень интересна мне, как и ты сам, но моё сердце занято. Не пойми меня не правильно, я хочу, чтобы мы остались друзьями, просто усвой то, что мы с тобой никогда не будем вместе.

Я постарался сформулировать свой ответ так, чтобы показать ей то, как её слова не помогают ситуации, но она старается сделать всё, как можно лучше. Короче говоря — я хотел выпендриваться на лаврах униженного и оскорблённого. Не самая почётная роль, как и мои действия в ней, но всё было так, как было на самом деле.

Меня прошиб пот. Снова заурчал живот, но блевать было нечем, а потому я просто корчился от боли, выдавая на полу крики, похожие за зов лягушки: «Ква-а-а-а…» — издавал я истошный крик.

— Ты там как? — написала она. — Ты не отвечаешь… Всё хорошо?

— Да, я здесь, — оправившись от боли, и усевшись за компьютер, ответил я.

— Хорошо. Извини меня. Правда. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя некомфортно. Я видела, как ты вчера сомневался. Возможно, если бы ты вчера сделал то, что собирался сделать, то… забудь. Извини меня ещё раз.

Внезапно, мне стало жутко интересно. Кто этот парень? Почему он может быть с этой девушкой, а я не могу? Я, что ли, типа, недостоин? Я хотел выяснить его причастность все сильнее. С каждой секундой моё любопытство возрастало, слава Богу она была в сети.