Женщины Цезаря - [14]
С северной стороны виднелась громада двойного холма Капитолия, один горб выше другого; множество храмов, кричаще раскрашенные колонны, цоколи, позолоченные статуи на крышах, покрытых оранжевой черепицей. Новый храм Юпитера Наилучшего Величайшего все еще строится, недовольно заметил Цезарь (старый сгорел дотла несколько лет назад). Катул никогда не торопился, ему все равно, когда закончат строительство храма. Но огромный архив, Табуларий Суллы, был уже возведен и заполнял собой центр передней стороны горы. Внушительное сооружение со сводчатыми этажами и галереями, способное вместить все архивы Рима, законы, бухгалтерские книги. А в нижней части Капитолия располагались другие общественные здания: храм Согласия, а рядом с ним — маленький старый зал заседаний Сената, в котором Сенат принимал иностранные делегации.
Место, куда направлялся Цезарь, находилось рядом с залом заседаний и разделяло улицу Югария и Капитолийский кливус. Там стоял храм Сатурна, очень старый, большой, в строго дорическом стиле, если не считать ярких красок, покрывавших его стены и колонны. Это было местопребывание древней статуи бога, которую требовалось смазывать маслом и пеленать в ткани, чтобы она не развалилась. К тому же — и это было истинной целью Цезаря — здесь размещалось казначейство Рима.
Сам храм был расположен на подиуме высотой в двадцать ступеней. Внутри этой каменной глыбы имелся настоящий лабиринт коридоров и комнат. Часть из них занимало хранилище законов, запечатленных на камне или в бронзе. Неписаная конституция Рима требовала, чтобы там сберегались все законы, но время и избыток таблиц диктовали новые условия: когда в хранилище вносили новый закон, один из старых законов убирали в другое место.
Значительно большее пространство было отведено казначейству. Здесь, в комнате за большой железной дверью, хранилось материальное имущество Рима, воплощенное в виде слитков золота и серебра стоимостью в много тысяч талантов. Здесь, в конторах, тускло освещенных мерцающим светом масляных ламп, за высокими решетками трудились несколько служащих, которые занимались бухгалтерией Рима, — от самых старших, именуемых tribuni aerarii, до скромных уборщиков, которые подметали полы, но обычно ухитрялись не замечать паутины, висящей на стенах.
Рост римских провинций и доходов давно уже сделал храм Сатурна слишком маленьким для фискальных дел, но римляне не хотели отказываться от того, что однажды было определено как место для правительственного учреждения, поэтому казначейство оставалось в храме Сатурна. Основную массу монет и слитков перенесли в другие хранилища, оборудованные в подвалах других храмов. Бухгалтерские книги за все года, кроме нынешнего, перенесли в Табуларий Суллы. Места стало больше — и, как следствие, должностные лица казначейства и мелкие чиновники тотчас размножились. Еще одно проклятие Рима — государственные слуги. Но в конце концов, казна есть казна. Деньги необходимо правильно сажать, возделывать, собирать их урожай, даже если это означает огромное количество государственных слуг.
Свита Цезаря осталась стоять, глядя сияющими глазами на своего патрона. Эти люди чувствовали гордость оттого, что они — его клиенты. А Цезарь поднялся к большой резной двери в боковой стене подиума храма Сатурна. На нем была белоснежная тога с широкой пурпурной полосой сенатора на правом плече, на голове — венец из дубовых листьев, потому что это было его публичное появление, а на публике Цезарь обязан носить свой знак отличия. Кто-нибудь другой мог жестом приказать сопровождающему постучать в дверь, но Цезарь сделал это сам и подождал, пока дверь откроется. Наружу просунулась чья-то голова.
— Гай Юлий Цезарь, квестор провинции Дальняя Испания при губернаторе Гае Антистии Вете, желает представить отчеты своей провинции, как требует того закон и обычай, — спокойно объяснил он.
Его впустили, дверь закрылась. Клиенты остались ждать на свежем воздухе.
— Думаю, ты только вчера вернулся, так? — спросил Марк Вибий, глава казначейства, когда Цезаря сопроводили в его плохо освещенный кабинет.
— Да.
— Ты ведь знаешь, что с этими делами нет нужды торопиться.
— Что касается меня, то такая нужда есть. Моя квесторская служба не закончится, пока я не представлю свои отчеты.
Вибий заморгал.
— Ну, тогда делай то, зачем пришел!
Цезарь вынул из складок тоги семь свитков, каждый с двумя печатями: одна — кольцо Цезаря, другая — кольцо Антистия Вета. Вибий хотел сломать печати на первом свитке, но Цезарь остановил его.
— В чем дело, Гай Юлий? — удивился глава казначейства.
— Здесь нет свидетелей.
— Ну, обычно мы не беспокоимся о таких пустяках, — сказал Вибий, криво улыбнувшись, и взял свиток.
Цезарь протянул руку и крепко сжал его запястье.
— Я настоятельно советую вам отныне начать беспокоиться о таких пустяках, — спокойно сказал он. — Это официальные отчеты о моей работе в должности квестора в Дальней Испании, и я требую, чтобы при представлении этих документов присутствовали свидетели. Если сейчас нельзя найти подходящих людей, тогда назначь любое удобное время, и я приду снова.
