Женщинам не понять - [9]

И ровно через минуту Гая останавливается передо мной в своей машине с откидным верхом. Я хватаюсь за бортик и приземляюсь на сиденье рядом с ней, не прибегая к открыванию дверцы. Очень рекомендую вам этот трюк; первые десять раз очень болят ноги и можно изрядно порвать штаны на одиннадцатый, но эффект того стоит.

— Куда направляемся? — спрашиваю я.

— В «Фавн», — отвечает она.

— В «Фавн», так в «Фавн», почему бы и нет.

Она необычайно весела. Время от времени краешком глаза косится в мою сторону, и мы одновременно смеемся, словно нам по три года.

Она кружит по улицам, но в общих чертах я все же узнаю местность, особенно когда мы проезжаем мимо Томас Секл на углу Вермонт авеню и Массачусетс. Мы все еще едем на юг, не выбираясь пока за пределы Вашингтона. Гая останавливается перед невзрачным заведением, выходящим на Феррегат Сквер. Она идет первой, я за ней по пятам. Входим в пустой зал, но нам нужно ниже — в подвал. Спускаемся по едва освещенной лестнице, и вот мы на месте.

Я порядком удивлен. Разглядываю людей, которые сидят в этом элитарном баре, отделанном искусственным мрамором, кованым железом, пластиком, горят софиты — и я наконец врубаюсь. Врубаюсь очень хорошо. Если хотя бы одна из этих теток, что находятся здесь, хоть раз переспала с мужчиной, то я — чайник, а если эти парни заигрывают с противоположным полом, то Вашингтон приторговывал кукурузой. Вся эта публика — лесбиянки и гомики, и мне становится неловко. Впрочем, должен честно сказать, что в целом на троих мужиков приходится целая дюжина баб, если можно так выразиться, так как женщинами их не назовешь.

Вот и Ричард Уолкотт, тут же и его приспешник — я не сказал вам, что его зовут Тед Ле Мэй? Красивое имечко, а?.. И очень ему идет. Третий «мужчина» — необычайной красоты блондин — высоченный детина. Ба!.. да он, должно быть, влажный, как слизняк. Что до девиц, — представляете себе, что это такое. И само собой, некоторые из них в довершение ко всему в очках. Чего я все-таки не понимаю, — почему полиция не прикроет этот притон. В Вашингтоне это несколько удивительно.

Ну да… все ясно. Здесь все схвачено.

Уолкотт мне любезно улыбается, он вовсе не сердит. Подозреваю, что его судно было застраховано. Или же оно не его. Или он просто ломает комедию. Я сажусь. Какого черта эта ослица Гая привела меня сюда? Она рядом со мной. Между нами покоится ее сумочка. Вдруг я замечаю, что она приоткрыта, и заглядываю внутрь, пока чудовищного вида самка приносит нам выпивку.

В сумочке у Гаи — тоненькая пачка банковских билетов, очень крупных билетов. Два раза смотреть не нужно. У нее десять тысяч долларов купюрами метровой длины.

Небрежным жестом я делаю то, что нужно, и в пять секунд пачка в моем кармане. Теперь мне нужен предлог, чтобы выйти на пару минут подышать воздухом. Я встаю и направляюсь к выходу.

— Куда ты, Фрэнк, — спрашивает Гая, хватая меня за руку.

— Я оставил бумажник в машине, — отвечаю я.

— Но ты вернешься?

— Конечно!

— Я провожу вас, — предлагает один из парней.

— Я вернусь, я же сказал…

Взлетаю по лестнице наверх, и вот я уже на улице. Роюсь некоторое время в бардачке, затем под капотом — все о'кей. Дело в шляпе.

Вернемся же в подвал. Гая явно раздосадована моим уходом. Она сидит на прежнем месте и смотрит, как я приближаюсь, с некоторым облегчением.

На что ей эти десять тысяч? Наверняка, чтобы заплатить за следующую порцию. А может, шантаж? Где Гая их взяла, эти деньги?

Все на своих местах, болтают. Простой, незатейливый разговор, речь идет обо всем, кроме того, что может вызвать интерес у нормального человека. Смотри-ка, высокий блондин переменил позицию. Теперь он рядом со мной, немного позади.

Забавно. Обстановка, так сказать, накаляется. Теперь мы говорим о катерах, о Потомаке. И о купании в Потомаке. И о красно-белом катере.

И Ричард Уолкотт устраивает мне головомойку. Да и Тед Лe Мей быстренько забывает о своих хороших манерах. Так и есть. Эти двое слегка на меня сердиты.

— Вот потому-то, — заключает Ричард, — мы и попросили Гаю привести вас сюда, и мы ей очень за это признательны.

— Извините, — говорю я, — но я не совсем понимаю мотивы. Вам что, жалко ваше судно?.. Это с теми-то деньгами, что вы имеете от продажи наркотиков.

Я наношу пробный удар, наугад, но возникает некоторая напряженность. А вот удар, который я получаю по башке, уже вполне конкретен. Высокий блондин, про которого я на время забыл. Это он специально? Не думаю, но попал он точно по шишке, которую я заработал при падении в нашей утренней эпопее.

Я подозревал, что у этого проказника стальные мускулы. Ну да ладно, разок получил — и хватит. Разминки ради я приподнимаю столик и швыряю его пряно в физиономию Уолкотта. Мне определенно не нравится этот малый. С удовольствием отмечаю, что удар пришелся ему как раз в морду. Придется прибегнуть к услугам Института красоты.

Бар тотчас же опустел. Я один на один с бандой.

Гая здесь, слева от меня. Блондин — справа, немного растерялся от хорошего пинка в подбородок. Можно подумать, что я особенно обижен на их рожи.

Я хватаю сумочку Гаи. Это ловкий финт. Кидаюсь к лестнице. Чтобы сцапать крошку Фрэнка, нужно нечто большее, чем трое ублюдков.