Женщина в черном - [8]

— Это в лучшем случае, Артур. Разумеется, все может оказаться иначе, не исключено, что я заблуждаюсь… в доме царит абсолютный порядок, и вы управитесь за один день. Я же сказал, что уже много лет не бывал там.

Дело принимало неожиданный оборот и напоминало теперь какой-то викторианский роман, где старая леди, долгое время проживавшая в уединении, хранила документы, которые были спрятаны в недрах ее заваленного ветошью дома. Я едва ли принял слова мистера Бентли всерьез.

— Мне кто-нибудь поможет?

— Основная часть имущества отходит по завещанию внучатой племяннице и племяннику… но они оба сейчас в Индии, где живут уже более сорока лет. Еще, кажется, имелась экономка… но подробнее вы узнаете обо всем на месте.

— У нее наверняка были друзья… или соседи?

— Особняк Ил-Марш расположен очень уединенно.

— А друзей ей завести не удалось, поскольку она была чудаковатой особой?

Мистер Бентли усмехнулся:

— Да ладно вам, Артур, ищите во всем положительные стороны. Отнеситесь к этой поездке как к увеселительной прогулке.

Я встал.

— По крайней мере вы хотя бы на пару дней избавитесь от этого. — Он махнул рукой в сторону окна.

Я кивнул. В действительности я не имел ничего против этой поездки, хотя и видел, что мистер Бентли не сдержался и слегка приукрасил свою историю, добавив немного драматизма в тайну миссис Драблоу, которая жила в своем старом доме со скрипучими половицами. Я предполагал, что дом окажется всего-навсего холодным и неудобным, к тому же до него будет трудно добраться; похороны будут печальными и унылыми; а бумаги, которые мне предстоит найти, обнаружатся на чердаке под кроватью в покрытой толстым слоем пыли коробке из-под обуви, где будут сложены старые расписки и черновики писем, написанных различным адресатам, — именно такие бумаги обычно мы находили у клиентов-женщин. Я уже подошел к двери, когда мистер Бентли добавил:

— Вы доберетесь до Кризин-Гиффорда сегодня поздно вечером, там есть маленький отель, где можно остановиться. Похороны назначены на завтра, на одиннадцать часов.

— А после этого я должен поехать в тот дом?

— Я уже обо всем договорился… у меня там есть знакомый среди местных жителей… он свяжется с вами.

— Да, но…

В этот момент Тоумс неожиданно возник у меня за спиной и засопел мне в плечо:

— Мистер Бентли, пришел клиент, которому была назначена встреча в десять тридцать.

— Хорошо, проводите его.

— Подождите, мистер Бентли…

— В чем дело, Артур? Что вы там маячите в дверях, дружище? Мне нужно работать.

— Разве вы ничего больше не хотели сказать мне? Я…

Он нетерпеливо махнул рукой, тут снова появился Тоумс в сопровождении клиента, которому было назначено на десять тридцать. Я покинул кабинет.

Мне еще предстояло разобрать рабочий стол, вернуться в свою квартиру, упаковать вещи, сообщить квартирной хозяйке о своем отсутствии в течение пары ночей и написать письмо моей невесте Стелле. Я очень надеялся, что ее огорчение, связанное с моим неожиданным отъездом, смягчится чувством гордости. Ведь теперь мистер Бентли стал доверять мне ведение дел фирмы, а это было хорошим знаком и открывало прекрасные перспективы, от которых зависела наша свадьба, запланированная на следующий год.

После этого в тот же день я должен был сесть на поезд и отправиться в отдаленную часть Англии, о которой еще несколько минут назад даже не слышал. Когда я выходил из конторы, Тоумс отодвинул стекло в своей каморке и протянул мне толстый коричневый конверт с надписью «Драблоу». Сжимая его в руке, я вышел навстречу удушающему лондонскому туману.

Путешествие на север

Как правильно заметил мистер Бентли, каким бы большим ни было расстояние и какой бы печальной ни казалась цель моего путешествия, оно избавляло меня от лондонского тумана, а перспектива увидеть огромные своды вокзала, светящиеся, словно гигантская кузница, неизменно поднимала мне настроение. Здесь повсюду слышался лязг металла, и меня невольно охватывало радостное волнение перед скорым отъездом. В книжной лавке я купил себе газет и журналов и легкой походкой направился вдоль платформы мимо дымящего и пыхтящего поезда. Поезд, насколько я помню, назывался «Сэр Бедивер».[4]

Я занял место в углу пустого купе, положил пальто, шляпу и мой багаж на полку и удобно устроился, почувствовав полное удовлетворение. Когда поезд выехал из Лондона, туман был виден над предместьями, но постепенно становился бледнее и рассеивался, что не могло не обрадовать меня. К этому времени в купе вошли еще два пассажира, но мы лишь обменялись легкими кивками, после чего они последовали моему примеру и погрузились в чтение газет и документов. Так, без приключений, мы ехали милю за милей, направляясь в самое сердце Англии. За окнами быстро стемнело, а когда мы задвинули шторы, купе стало напоминать уютный кабинет, освещенный светом лампы и отгороженный от остального мира.

В Кру я без особых затруднений пересел на другой поезд и продолжил путешествие. Я обратил внимание, что дорога начала сворачивать на северо-восток. Однако когда мне снова пришлось сделать пересадку на маленькой станции под названием Хомерби, погодные условия изменились не в лучшую сторону: сильно похолодало, а с востока подул резкий ветер, принесший с собой моросящий дождь. К тому же в поезде, где мне предстояло провести последний час моего пути, были старые неудобные купе с сиденьями, обтянутыми невероятно жесткой кожей и набитыми твердым конским волосом, и полками для багажа, сколоченными из мелких деревянных досок.