Женщина - половинка мужчины - [56]

Вечером мы молча ложились спать, потушили свет. Тогда она, тяжело вздохнув, проговорила:

— Теперь я знаю, что семья распадется. Сегодня куда-то делись все утки и кошка. Мы не замечали их, но они жили в нашем доме, и у них была душа. Люди не такие. Когда в семье плохо, людей надо ткнуть носом, чтобы они поняли. А животные все чувствуют раньше и исчезают раньше — сами…

Прошло довольно много времени, пока я собрался с духом и спросил:

— Ты так и не нашла ни кошку, ни уток?

Она не отвечала.

— Они сегодня пропали?

Она молчала.

— Удивительно!

Опять ни звука.

Я немного испугался. Но потом уловил легкий звук ее дыхания. Я вдруг ощутил, как дорого мне даже дыхание этой спящей женщины. Что-то дрогнуло во мне. Я должен сохранить в душе каждый ее вздох…

Глава VII

Высказывание Председателя Мао: «Надлежащим образом осуществлять борьбу, критику, исправление».

Заявление

Мы, Чжан Юнлинь и Хуан Сянцзю, являемся членами третьей сельскохозяйственной бригады. С прошлого года состоим в браке. Однако в настоящее время чувствуем, что не сошлись характерами и не можем составить крепкую семью. Продолжение семейной жизни не будет способствовать производительному труду в бригаде и исправлению каждого из нас. Имеется обоюдное согласие на развод. Имеется согласие и в отношении раздела имущества. Мы оба будем и впредь всемерно участвовать в социалистическом строительстве и прилагать все силы к исправлению каждого из нас. Просим руководство удовлетворить нашу просьбу.

С уважением

Чжан Юнлинь, Хуан Сянцзю.

Март, 1976 г.

Я положил это заявление перед Цао Сюэи.

Цао Сюэи, стараясь не встречаться со мною глазами, уткнулся в бумагу. Он вытягивал губы трубочкой, хмурил брови, перечитывал заявление вдоль и поперек. Было видно, что он не готов к ответу.

Я и не ждал скорого решения, взял табуретку и сел. Прислонился спиной к стене и закурил, не глядя на него.

Он снял фуражку, запустил пятерню в свои жесткие, как солома, волосы, потом снова ее нацепил. Он, видимо, не мог усидеть на месте — все время двигал ногой, рукой, поводил плечами. Вот он потрогал чернильницу, положил перед собой бумагу и взял наконец ручку. Я уже надеялся, что он подпишет заявление, но ручка была отложена.

— Да, я слышал… слышал… — пробормотал он.

— От кого? — резко спросил я. — От Хуан Сянцзю?

— Э-э… вроде… нет! — Ему было явно не по себе. — Так, многие болтали.

Я промолчал, ожидая, что он будет делать дальше.

За окном конторы вовсю светило солнце. Кажется, кто-то прошел под окном, и Цао с готовностью поднял голову. Ему так хотелось, чтобы кто-нибудь прервал нас. Но я специально выбрал время: все были на работе, даже Сянцзю вышла в поле.

— Может, еще удастся как-то все уладить? — нерешительно спросил он, качая головой и теребя бумагу.

— Чтобы кто-нибудь сверху, — спросил я, — нас мирил?

Он засмеялся.

— Зачем сверху, кто-нибудь из бригады. Кому вы оба верите — Хэй Цзы, например.

— Мне бы не хотелось, чтобы посторонние вмешивались в наши личные дела, — сказал я холодно.

— Да, конечно. Конечно… — он сразу согласился. — Но мне нелегко взять на себя ответственность в таком деле.

Я подумал, что хорошо было бы швырнуть чернильницу прямо ему в морду. Но это была минутная слабость. Осторожность давно вошла в мою плоть и кровь, стала моей второй натурой. Потерпи. Надо потерпеть. Я сидел и сам себя уговаривал. Мне нужна только его подпись. Это заявление о разводе в случае чего защитит прежде всего ее. Надо доигрывать до конца, тем более что эта сцена обещала быть совсем короткой.

— Хуан Сянцзю согласна? — спросил он, вздохнув.

— Конечно, согласна, — с готовностью подтвердил я.

— Что-то не похоже на ее собственную подпись. — Он разглядывал бумагу так и эдак, как будто хотел сказать: вот, мол, какая ответственность за вас на мне.

— Это что же? Может, позвать ее, чтобы она подтвердила?

— Да неплохо бы. — Он заулыбался, потер руки. — Я помню, в прошлом году заявление о заключении брака тоже ты писал.

— У секретаря Цао хорошая память, — сказал я.

Он как будто неожиданно нашел себе оправдание и снова взял ручку.

— Ну, что ж, раз вы оба согласны, почему бы руководителю не утвердить? Женились по согласию, теперь чувствуете, что вместе не можете жить. Потом, глядишь, опять сойдетесь. Сейчас люди часто расходятся, но и сходятся снова тоже часто.

Руководитель — это он. Одним росчерком Цао Сюэи поставил свою подпись.

Я вдруг ощутил острое чувство утраты — как будто я только что лишился чего-то очень для себя дорогого. Я машинально встал и взял со стола бумагу. Печать, подпись. Эти смешные значки определяют теперь наши судьбы. Я сказал:

— Думаю, мне лучше вернуться в комнату к Чжоу Жуйчэну. Так или нет?

На его лице мелькнула какая-то настороженность, но тут же пропала, и он заботливо предложил:

— Может быть, лучше пока не спешить? В этой комнате давно никто не жил, она всю зиму не отапливалась. Вот когда потеплеет, можно туда переезжать. Ведь у вас две комнаты? Вы оба можете там пока пожить.

— Мне хотелось бы переехать как можно скорее.

— Ну, смотри, — он развел руками.

В последний момент я успел заглянуть ему в глаза. Только сейчас я понял, что имела в виду Сянцзю тогда, в овчарне. Но он подписал мое заявление. Какой счет еще я могу ему предъявить?