Женщина нашего времени - [46]

Из одной двери, которая открывалась, как вход в отгороженное место в нефе, вышел какой-то мужчина. В своей темной одежде на фоне яркого стекла он казался бесцветным, как церковный псаломщик.

— Миссис Гоулд? Пройдите сюда, пожалуйста.

Она послушно пошла с ним. За дверью была комната для совещаний. Она была такая обыкновенная, с пустым овальным столом, стеклянными пепельницами и незапоминающимися картинами, что Харриет сразу почувствовала себя сбитой с толку. Псаломщик превратился в мужчину средних лет в скромном костюме. В комнате было еще двое ожидающих ее мужчин, на удивление молодых и точно так же одетых. У всех троих были румяные, гладкие, приятные лица; их так же трудно было отличить друг от друга, как картины на стенах.

Харриет сделала усилие, чтобы сосредоточиться. Машинально она пригладила кромку своего простенького темного жакета. Костюмная юбка была до колен и узкая, однако не слишком. На ней были простые темные туфли на низких каблуках. Она была правильно одета — точная копия банковских служащих.

— Садитесь, пожалуйста.

Самый молодой из трех подал ей стул. Харриет села. Она улыбнулась каждому из них, но отказалась от кофе, предложенного для проформы.

— Ну, миссис Гоулд, не расскажите ли вы нам о вашем проекте?

Предложение исходило от самого старшего. Он положил сжатые кулаки на стол, он весь выражал внимание. Двое остальных, сидевших по обе стороны от него, приняли почти такое же положение. Харриет посмотрела по очереди на каждого из них, вспоминая имена, которыми они представились, а затем начала.

Спокойно, ничего не выделяя и не подчеркивая, она сказала им:

— Игра называется «Головоломка».

Ей понадобилось много времени, чтобы выбрать название. Саймон вообще никогда никак ее не называл. Долгое время она называла ее про себя просто «Игра Саймона». После встречи с тем логиком — кондуктором автобуса — она задумалась о его пути, о его теории предопределения, о судьбе, а также о словах Саймона: «Это замечательная игра, если вы умеете правильно играть в нее. Она, как сама жизнь». Но Харриет отвергала все своеобразные, необыкновенные названия, которые соответствовали бы смыслу этой игры, так как из-за них игра выглядела бы слишком серьезной, чтобы хотелось играть в нее.

«Головоломка» — это легко выговаривалось и содержало определенную загадочность. Люди при желании могли вкладывать свой собственный смысл в блестящие дорожки. Харриет только хотела, чтобы они дарили эту игру друг другу на Рождество.

В комнате для совещаний, в отделе капиталовложений в новое производство банка Мортона, Харриет раскрыла маленький чемоданчик. Как это бывало и в каждом из предыдущих подобных случаев, она чувствовала себя коробейником, выставляющим на показ свои товары.

В чемодане находилась коробка. Пока это был только макет, однако он был достаточно похож на ту коробку, которую Харриет хотела иметь для «Головоломки» в качестве окончательного варианта. Художественное оформление и четкие надписи, выполненные шрифтом «Деко» и написанные солнечными, сверкающими красками, были сделаны после десятка отклоненных вариантов в дизайнерской мастерской, рекомендованной Дженни.

Пробный оттиск художественного оформления с использованием пяти цветов для обеспечения глубины и яркости был сделан в типографии, рекомендованной дизайнерской мастерской. Харриет сама нашла изготовителя коробок, который сделал образец в соответствии с ее требованиями. Все эксперименты были очень дороги. Харриет тратила свои деньги, понимая, что на этом не следует экономить.

Со временем художественное оформление будет печататься на коробках, а затем ламинироваться для придания блеска. Сегодня Харриет не смогла сделать ничего лучше, чем наклеить ламинированный оттиск на образец коробки.

Она была удовлетворена, что даже в таком виде коробка производила сильное впечатление.

Банкиры внимательно осмотрели коробку. Харриет открыла крышку, чтобы показать саму игру. Инструкция уже была отпечатана, однако пока еще лист с инструкцией был просто приклеен к внутренней стороне крышки. Еще не было формы для изготовления чашечек, в которых бы хранились шарики и фишки. Это произойдет только тогда, когда Харриет достанет для этого деньги.

«Ну, пожалуйста», — хотела она попросить этих троих с румяными лицами. Вместо этого она достала черную сверкающую доску и установила в их пазы белые воротца.

— Вот так это работает.

Трое мужчин внимательно следили за тем, как работает «Головоломка». Двое из них разобрались в игре, а третий — нет, хотя он и был достаточно умен, чтобы скрыть это, уступая своим коллегам игру, когда подходила его очередь и маскируя свои сомнения понимающей улыбкой. Харриет предполагала, что, вероятно, она одна заметила это.

Довольно громко крича, двое других вызвали друг друга на соревнование в получении наименьшего числа очков за три игры. Атмосфера в комнате для совещаний стала легкомысленной. Харриет подсчитала очки и объявила в конце старшего мужчину победителем. Она решила, что это, может быть, существенно. Третий мужчина незаметно вышел из комнаты и вернулся с пачкой бумаг, когда игра закончилась.