Женщина-лиса - [12]

Мередит спросил:

— Сколько?

— Не знаю. Они не дешевы. Вероятно, не меньше пяти тысяч долларов.

Мередит подумал:

— Вот зачем он все это придумал. Это ловушка.

Опять Ли Конг будто прочел его мысли. Он очень неторопливо и обдуманно сказал:

— Послушайте, Мередит. Я больше ничего от вас не хочу. Я не говорил с этими людьми. Они не знают и не узнают от меня ничего о той операции, за которую вы мне только что заплатили. Я с вами покончил! Вы мне не нравитесь, и я надеюсь, что мы больше никогда не встретимся. Понятный американский разговор?

Мередит так же неторопливо ответил:

— Мне нравится. Продолжайте.

— Они должны только знать, что вы беспокоитесь о брате. Когда в должное время в пути вы обнаружите, что ваш брат и его жена мертвы и что есть ребенок, вы, естественно, захотите привезти с собой ребенка. Если вам откажутся отдать ребенка и понадобится убивать, они будут убивать. Это все. Я сведу вас с этими двумя. И позабочусь, чтобы все, с кем у меня есть связь, не мешали вам на пути в Кансу и на обратном пути — если вы вернетесь. Если бы не обязательства, о которых я говорил, я бы и этого не сделал. Я и пальцем бы не пошевелил, чтобы помочь вам. После того, как вы выйдете из этого дома, для меня вы будто не существуете. Я не желаю иметь ничего общего с Ю Чином и с теми, кто идет в Храм Лис. Если мы когда-нибудь встретимся — не заговаривайте со мной. Не показывайте, что мы знакомы! Никогда не говорите со мной, никогда не пишите мне, не думайте обо мне. Я покончил с вами! Ясно?

Мередит кивнул, улыбаясь. Он подумал: «Я ошибался, думая, что он хочет удержать меня от этого места. Желтая крыса боится… он верит в эти предрассудки! Америка не смогла выбить из него эти суеверия!»

Мысль эта позабавила его. Помогла отнестись к Ли Конгу с презрительной терпимостью, дала приятное чувство собственного превосходства. Он сказал, не пытаясь скрыть презрение в голосе:

— Ясней, чем вы думаете, Ли Конг. Где я встречусь с вашими друзьями?

— Они будут у вас в отеле в час, если вас это устроит.

— Устроит. Как их зовут?

— Они вам скажут. У них будет с собой моя письменная рекомендация.

Ли Конг встал. Он остановился у двери и вежливо поклонился. Мередит прошел мимо него. Они миновали другой коридор и через извилистый переулок вышли на улицу. Это была не та улица, с которой он вошел. Он ее не узнал. Его ждал кули. Ли Конг с поклоном усадил его.

— Пусть наши тени больше никогда не соприкоснуться, — церемонно сказал он. И добавил, впервые за все время угрожающе: — Ради вашего здоровья!

Повернулся и исчез в переулке. Кули быстро побежал.

4

Месяц спустя в середине дня Мередит выехал на зеленую поляну и увидел первые ступени лестницы, ведущей к Храму Лис. Рядом с ним ехали фон Бреннер и Лассаль, два храбрых и решительных человека, которых рекомендовал ему Ли Конг. Они такими и оказались, но к тому же были и скрытными людьми. Без всяких комментариев они приняли его объяснение, что он хочет узнать о судьбе брата, проявили должное сочувствие и не задавали неудобных вопросов. Оба могли говорить по-китайски и на нескольких диалектах. Лассаль знал Кансу, был даже знаком с местностью, в которой расположен Храм Лис.

Мередит решил, что разумно расспрашивать в тех местах, через которые проезжал Мартин, и здесь немец и француз были его переводчиками. Когда они сообщали, что через это место отряд брата проехал в добром здравии, внешне все в них говорило: они верят, что для него это добрая новость.

Либо они превосходные актеры, либо Ли Конг сдержал слово и не сказал им ничего, кроме условленного с Мередитом. Но вероятность второго предположения вскоре после вступления в Кансу несколько поколебалась. Француз слишком небрежно сказал, что если желательно подобраться к храму незаметно, минуя все деревни, то он знает путь. Он сказал, что хоть священник храма, несомненно, знает об их приближении, он ожидает, что они пойдут обычным путем. Таким образом его можно захватить врасплох.

Мередит почувствовал ловушку. Согласиться с этим предложением значит признать, что истинная цель его — храм, а то, что он говорил раньше, всего лишь предлог, и беспокойные расспросы в пути — обман. Он резко ответил, что у нет причины заставать священника врасплох, что Ю Чин почтенный ученый, старый друг его брата и когда они до него доберутся, беспокоиться будет не о чем. Почему Лассаль считает, что им нужна тайна? Француз вежливо ответил, что если бы знал об этой дружбе, такая мысль не пришла бы ему в голову, конечно.

Кстати, Мередит опасался Ю Чина не больше, чем женщин-лис Ли Конга. Вспоминая, как этот китаец старался подействовать на него своей болтовней об этой желтой Матушке-Гусыне, он испытывал презрение, которое компенсировало перенесенное унижение оттого, что он вынужден был отдать проклятые деньги. Он часто слышал, как Мартин превозносит мудрость и добродетели Ю Чина, но это лишь доказывало, насколько непрактичен был Мартин… преждевременно впал в маразм, по крайней мере умственно… это стало ясно, когда он женился на этой юной искательнице богатства, годной ему в дочери… Это больше не тот брат, какого он знал… кто мог бы сказать, что он стал бы делать дальше… этот маразм мог их всех привести к гибели… старческий мозг в здоровом теле Мартина, вот и все… если бы Мартин страдал от какой-нибудь тяжелой неизлечимой болезни и попросил бы помочь ему умереть, он, несомненно, сделал бы это… ну, и какая разница между этим и тем, что он сделал? То, что пришлось пожертвовать девчонкой и ее отродьем, конечно, плохо… но это стало необходимо из-за маразма Мартина.