Женщина, которую я бросил - [4]

Уже затемно я вернулся в Токио. Нужно было съездить в «Лебедь» — вернуть Киму-сан рюкзак и получить деньги. Ким-сан по-прежнему сидел за столом и сосредоточенно ковырял в носу.

— Ну как, все расклеил?

— Все.

— Спасибо.

Вынув из стола туго набитый кожаный кошелек, он отсчитал двадцать десятиенных бумажек и полошил передо мной на столе.

— Зря не трать. Почему ты такой хмурый? Ты, дружок, плохо выглядишь.

— Да?

— Очень плохо. Может, тебя девушка разлюбила?

— У меня нет девушки.

Я удивился своей откровенности, хотя, по правде говоря, чувствовал сейчас к Киму-сан большее расположение, чем утром. Возможно, я просто надеялся в глубине души, что, заручившись дружбой Кима-сан, я всегда смогу найти работу и, может быть, иногда получать от него американские консервы.

Ким-сан, разумеется, не знал потаенных мыслей бедного студента, но мой доверительный тон заставил его улыбнуться.

— Ну и дурачина ты! Неужели не хочешь побаловаться с девчонкой?

— Ну… да… конечно.

— Так в чем же дело?

Тускло светила лампочка над приплюснутой головой Кима-сан. На ломаном японском языке он стал поучать меня, приводя примеры из своей богатой практики; самое важное — сразу произвести на девушку хорошее впечатление. А для этого нужно заставить ее обратить на себя внимание. Но это только полдела. Теперешние девицы любят мужчин если не с толстым кошельком, то хотя бы с сильным характером.

— Нужно действовать. Да, да, действовать, а не трепать языком.

— Вы говорите — действовать, но что я могу сделать?

— Вот дурак! — Он расхохотался. — Например, болтать девушкам всякую чепуху.

— Чепуху?

— Я же говорю, дурак. Для достижения цели все средства хороши. А уж здесь стесняться нечего. Надо набраться нахальства и врать без зазрения совести. Наступай по всему фронту: звони по телефону, назначай свидания и без конца повторяй, что она тебе нравится. И еще хорошо, если она увидит тебя с другой. Это производит впечатление. Нет женщины, которая останется при этом спокойной. На свою беду, они вспыльчивы и самолюбивы.

Вспыльчивы и самолюбивы! На родине Кима-сан все вспыльчивы и самолюбивы. Острая пища горячит кровь. У них там даже капусту маринуют с перцем. К тому же они едят много мяса. Японцу, который умерен в еде, трудно следовать советам корейца. Вот если бы были деньги…

— Прошу прощения, Ким-сан, я еще приду. А сейчас я очень устал.

— Хорошо. Если понадобится заработать, обращайся ко мне.

Распрощавшись с Кимом-сан, уже на пороге я спросил:

— Энокен в самом деле приезжает на гастроли в Сакурамати?

На этот раз Ким-сан сказал правду:

— Где твои глаза? Смотри внимательней, в афише стоит «Энокеи», а не «Энокен».

Действительно, взглянув на афишу, я обнаружил, что надпись сделана с хитрым расчетом.

— И вы не боитесь, что вас за подлог привлекут к ответственности?

Глаза Кима-сан за толстыми стеклами очков усмехнулись. Он покачал головой:

— Никто в деревнях не верит, что к ним может приехать Энокен. Обычно его заменяют артисты помельче, и ничего, скандалов пока не было.

Нервы у Кима-сан были крепкие, не то что у нас, японцев.

Весь следующий день беспрерывно моросил дождь. Дощатая крыша дома быстро промокла, и на потолке появились подтеки. Через окошко в комнату проникала холодная сырость.

В полдень на улице заиграл горн, но у горниста, видать, не хватило дыхания, и звуки оборвались, потом с паузами возобновились снова.

Нагасима отправился на заработки. Я же, получив двести иен за расклеивание афиш, решил отдохнуть. Надо было бы наведаться в университет, но тело после работы было как ватное, из дому выходить не хотелось, тем более что на улице шел дождь.

Лежа на тюфяке, я сосредоточенно разглядывал потолок в пятнах. Это было мое любимое занятие. В детстве, когда у меня болел живот, я весь день лежал, глядя на такие же пятна. Они то принимали форму облака, то вдруг превращались в чудовищ, то в фантастический замок.

Время от времени я погружался в сон, потом просыпался и снова дремал. Печальные звуки горна за окном смешивались с шумом падающего дождя.

Карман плаща, висевшего на гвозде, оттопыривался, и я вспомнил, что в нем лежит старый номер «Звезд экрана», который я подобрал вчера во дворе крестьянского дома. На каждой странице — актеры, застывшие в непринужденных позах, отретушированные лица, ослепительные улыбки и ямочки на щеках известных артисток и певиц. Интересно, какова жизнь этих людей?

Ведь, по существу, мы мало отличаемся друг от друга. Я зарабатываю двести йен, расклеивая афиши, а они, белозубо улыбаясь, рассказывают миру о своей жизни.

«Неразлучные друзья, — прочел я под цветной фотографией, — артист Икэбэ Рё и артистка Ямагути Ёсико — идеальная пара». У юноши тонкое нервное лицо с вялой кожей, у девушки — большие накрашенные глаза. Обнявшись, оба улыбаются с фотографии.

Последняя, уже пожелтевшая страница журнала отводилась читателям:

«Поклонники звезд кино из префектуры Сага и Нагано предлагают организовать общество друзей кино».

Гм… Дружба рождается так же легко, как пузыри в лужах во время дождя. И так же легко лопается. Может быть, и любовь тоже…

Зевая от скуки, я терпеливо изучал письма читателей.