Женщина, которая светится изнутри. Как найти свой источник женской силы и сексуальности - [55]

Потом все закончилось.

Я была в Лас-Вегасе с лучшими друзьями, когда зазвонил телефон. Тиитус должен был поехать вместе со мной, но в последнюю минуту отказался. Звонила его домработница, Лили.

Тиитус умер.

Я взвыла, как дикий зверь.

Умер? В голове не укладывалось. Я могла только рыдать.

Это было полное крушение всего.

Каким-то образом удалось пережить последующие несколько дней.

Потом я вылетела на панихиду в Лос-Анджелес и рыдала сильнее, чем кто-либо из присутствовавших. Я связалась с врачом, чтобы выяснить, как это произошло. Когда он узнал, что умирает? Врач ответил, что Тиитус знал, что меланома вернулась, еще в прошлом году, но не захотел продолжить лечение. Ни химиотерапии, ни облучения – он хотел уйти на своих условиях.

Так, значит, Тиитус знал и не хотел утягивать меня за собой в бездну. В эти последние несколько месяцев он намеренно отдалился, чтобы оградить меня. Он вовсе не разлюбил меня – как раз наоборот.

Разлом

Горе охватило все мое тело, сердце и душу.

Я не могла пошевелиться – настолько оно было велико. И не могла избавиться от этого ощущения. Я не помнила себя, не понимала, почему Верховная Киска на Небесах покинула меня. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. Я прошла через тяжелый развод; расставалась с любовниками; даже пережила выкидыш на позднем сроке. Я думала, что уже познала трагедию и опустошение. Но теперь погрузилась в такую пучину отчаяния, какой никогда еще не знала. Маленькая девочка, испытавшая в детстве жестокое обращение, нашла утешение в объятиях Тиитуса. Куртизанка, пробудившаяся во мне, нашла вдохновение в его постели. Голодная художница обрела тихую гавань благодаря его богатству. Мать-одиночка ощутила всю мощь и поддержку совместного воспитания детей. Я думала, он станет для меня наградой за всю боль и страдания, за все испытания, через которые я прошла. Я думала, что знакомство и любовь к нему станут счастливым концом моей истории. Он ведь был моей легендарной любовью, всем, чего я желала, о чем мечтала и к чему стремилась. Мужчина, в чьих объятиях чувствовала себя дома.

До смерти Тиитуса я и не знала, что такое разлом. Никогда еще я не чувствовала себя такой потерянной, оторванной от мира, преданной Богиней. Как могла Верховная Киска на Небесах так со мной поступить? Я испытывала то гнев, то невыразимую печаль, то проклинала звезды. Что мне делать с этой легендарной любовью – с историей, которая окончилась совсем не так, как я представляла?

Умом я понимала, что любовь закончилась, но телу требовалось время. Оно как будто жило в замедленном ритме – все так же оборачиваясь в тоске, когда я проезжала мимо его района; все так же испытывая острую боль при мысли о его смерти; едва дыша, когда по радио передавали некоторые песни.

Какая-то часть меня не хотела идти вперед. Было рано. И я пошла у нее на поводу. Она должна была научить меня чему-то такому, что полностью подавило бы мою волю. Ей было плевать на сроки и на траур, хотелось сесть на землю и рыдать, пока не иссякнут все слезы.

В детстве я не могла себе этого позволить.

Я никогда не плакала: ни когда меня бил брат, ни когда подростком подверглась изнасилованию. Никогда.

А вот теперь рыдала. Я позволила телу решать.

Горе было столь велико, что я не в силах была его побороть – только слушать. И слушала свое опустошенное маленькое тело.

Ему хотелось физически испытывать эту печаль по несколько раз в день. И я позволила. Танцевала. Рыдала. Двигала бедрами и грудью. Выгибала спину, вращалась вокруг шеста на занятиях, – и рыдала.

Тело жаждало массажа. И я подчинилась.

Ему хотелось носить черный бархат – я полностью облачилась в черное.

Вместе мы отправились туда, куда я всегда боялась ходить: в то измерение, где жила невидимая снаружи боль, разрывавшая сердце. Я словно вернулась к той странице, на которой закрыла эту книгу – столько лет назад. В детстве не было надежных объятий, не было места, где я могла быть собой. И я затыкала рот, стараясь быть сильной. Этого требует мировая патриархальная культура и поддерживающие ее мужчины: быть предсказуемыми, надежными и абстрагироваться от истинных чувств.

Но теперь, пережив невообразимую потерю, я обрела его. Дар разлома. Этот дар – в возможности испытать такую боль, какой мы не могли себе позволить.

В этот момент боль становится частью тебя.

Потому что желала. Потому что любила.

Тиитус был ответом на долгие мольбы моего тела. Я думала, что жажду любви этого человека. Но взамен получила боль – столь сильную, что она вновь помогла мне найти свое истинное «я». Чувствовалась связь с каждой женщиной, поверженной на колени ощущением полного опустошения. А потом я вновь получила доступ к источнику природной мудрости женского начала. И научилась быть такой, какой меня создала природа.

Я думала, что пришла в жизнь Тиитуса, чтобы избавить его от страданий и привести к свету. Но оказалось в точности наоборот. Я появилась в его жизни, чтобы он мог сломать меня и заставить познать свою темную сторону, прикоснуться к ней, почувствовать ее и овладеть ей.

Сияние в опустошении

Со следующего месяца я возобновила курс Мастерства. Рассказала нашу с Тиитусом историю. Вместе со мной студентки пережили всю эволюцию наших отношений. Первый цикл лекций по Мастерству я написала в объятиях Тиитуса, лежа в гамаке на заднем дворе его дома в Саутгемптоне, так что скрыть, что творилось внутри меня, было невозможно. Я сама обеспечила себе столь мощное опустошение, что оно сломало меня. Я думала, моя легендарная любовь спасет меня от всех невзгод и превратностей судьбы. Но теперь пришлось учиться самой себя спасать. Нужно было, чтобы совокупная тяжесть наших отношений и его смерти вытеснила девичьи мечты, – только тогда я смогла наконец повзрослеть и стать такой, какая я сейчас.