Женщина и обезьяна - [26]

Под ними, словно в замедленной съёмке, прошёл по скалам ягуар, спустился к воде и начал пить.

— Может быть, вы заставите животных платить за питание и проживание, — предложила Маделен.

— Таковы условия, если хочешь создать парк такого размера. Если бы Господь Бог решил повторить создание мира, это тоже было бы не на пустом месте. И не для двух зрителей, у которых нет ни гроша. Сегодня ему пришлось бы сначала позаботиться о финансировании. А потом обеспечить приток публики. А потом…

— Потому он, может быть, отказался бы от всей затеи и просто оставил бы зверей в покое, — сказала Маделен.

Она могла бы помолчать. Всего лишь неделю назад она бы ничего не сказала. Но позади неё на каменную балюстраду уселась Присцилла. Только ягуар обратил на это внимание и внимательно посмотрел на этого третьего участника разговора.

Андреа Бёрден встала и подошла к ней — маленькими, скользящими, полукруглыми шажками, которые Маделен уже знала.

— Значит, мы любим свободу! — сказала она. — Открытые пространства любим. Настоящую райскую природу. О которой читают вслух маленьким детям. Значит, дома разрешали читать настоящие детские книжки? И мультфильмы, наверное, были?

Она показала на ягуара:

— Знаешь, что ждёт его в родных болотистых лесах Западной Бразилии? Знаешь, какая участь ждёт крупных кошачьих? Их и всех остальных диких животных? Их ждёт страдание, которое можно понять только при помощи статистики. Трое из четырёх котят умирают в младенчестве. Из тех, кто доживает до года, каждый второй достигает полового созревания и каждый второй гибнет. Один из восьми доживает до спаривания. Редко это случается более одного раза. Потом они умирают от голода. Или от жажды. Или же их съедает другой ягуар, или забодает бородавочник, после чего рана инфицируется, туда проникают личинки трупных мух, которые пробираются через мышцы и атакуют мозг, после чего…

— Стоп, — сказала Маделен.

— Господь Бог не знал этого тогда, на шестой день, когда он ещё думал, что это хорошо. Но постепенно до него, должно быть, дошло — он ведь медленно соображал, как и большинство бихевиористов, — что создал он фабрику воспроизводства страдания. Что смысл существования того ягуара состоит в том, что он при помощи невероятного напряжения, доходящего до срыва, должен пережить определённое количество боли, которая будет поддерживать его в живых ровно столько, сколько надо, чтобы он дожил до спаривания.

— Во всяком случае, он перед смертью узнает, что такое любовь, — заметила Маделен.

Андреа Бёрден вывернула губы, обнажив зубы в некоем подобии улыбки.

— Ещё бы, узнает, — сказала она. — И давай я расскажу как. Ведь ягуары живут одни. Однажды ягуару встречается запах, по следу которого он идёт, влекомый внутренним химическим побуждением, которого он не понимает. Он идёт по нему, и неожиданно оказывается перед другим хищником. Он не осознаёт, что это его точная копия, поскольку у него нет самосознания. Он осознаёт, что это смертельная угроза для него. Он хочет убежать — оба животных хотят убежать — но не могут. Генетический позорный столб крепко держит их на месте. Она поворачивается к нему спиной, прижимается к земле, он запрыгивает на неё и крепко вцепляется зубами в её шею. И знаешь почему? Что это, выражение страсти? Любви? Я скажу тебе почему. Причина настолько очевидна, что даже зоологи не могли не увидеть её. Всё потому, что если бы он не держал её крепко, то она бы в своём безумном страхе повернулась к нему и убила его. Потом он спаривается с ней. И в то мгновение, когда он выходит из неё и отпускает её, все самки ягуаров, все самки леопардов, все тигрицы, все кошки на всей земле делают одно и то же инстинктивное движение. И знаешь, какое это движение? Знаешь, как они благодарят за любовь? Они вытягивают назад шею и поворачивают голову. И пробуют, не удастся ли им своими клыками разорвать сонную артерию на его шее.

Женщины двигались кругами. Ягуар и Присцилла не спускали с них глаз.

— Неизвестно, что думает сам ягуар, — сказала Маделен. — Может вполне казаться, что испытываешь страдания, хотя тебе и хорошо.

— Пенис любого кошачьего снабжён щетинками. В то мгновение, когда он выходит из самки, щетинки причиняют ей боль. Эта боль вызывает овуляцию. Таким образом — при помощи боли — природа обеспечивает себе наибольшую вероятность оплодотворения и продолжения вида.

Маделен не смотрела на неё.

— И тем не менее, — настаивала Маделен, — никто не может знать… как…

Андреа Бёрден облокотилась о каменную балюстраду и посмотрела на ягуара. Её лицо было безгранично выразительно, как у матери, смотрящей на своего ребёнка.

— Моё глубокое убеждение состоит в том, — сказала она, — что лучшие зоологические сады могут дать животным почти всё, что могла бы дать природа. Пищу, свет, условия, при которых они могут размножаться. И одновременно до некоторой степени уменьшить их страдания.

Присцилла сделала Маделен знак.

— А обезьяна? — спросила Маделен.

Андреа Бёрден не дала прямого ответа.

— До недавнего времени, — сказала она медленно, — считалось, что вольер с белыми медведями — это самое опасное место в зоопарке. Их густой мех и карие глаза вызывали у людей желание просунуть между прутьями руку и погладить их. После чего медведь одним-единственным движением переламывал доброхоту руку в локтевом суставе. Между тем теперь я стала думать иначе. Теперь я считаю, что самый опасный вольер — это с теми.