Женщина без тени - [16]

– Мне приходилось слышать другое.

Он с серьезным видом покачал головой.

– Ты ведь понимаешь, что это просто политика. Но твой отец спас ей жизнь, и она никогда этого не забудет.

– Мой отец не любил говорить о таких вещах.

– Он не говорил и о том, какая ты красивая. Но я это заметил.

Кейла не знала, что сказать. Ее щеки пылали.

– Я говорю серьезно, – продолжал Йейтс. Его темные глаза с гипнотической силой удерживали ее взгляд. – Ты мне нравишься, Кейла, и всегда нравилась.

Прежде чем она успела разобраться в происходящем, он уже целовал ее.

– Я люблю тебя, Кейла, – прошептал он, когда они оторвались друг от друга. – Я хочу тебя. Вернись на собрание, и я сумею тебя защитить, клянусь!

Кейла пришла в смятение. Йейтс Келлер всегда казался ей самым красивым мужчиной на Стиксе, но он никогда не обращал на нее особого внимания. Теперь он обнимает ее, целует и говорит о своей любви. Он пошел за ней, покинув собрание Гильдии, чтобы утешить ее. Кейла почувствовала, как радостное возбуждение вспыхнуло в ее груди, словно крошечное солнце.

Йейтс привлек ее ближе. Она не сопротивлялась. Когда он снова поцеловал ее, Кейлу как будто пронзило ударом электрического тока. Ей хотелось стоять так часами, целовать его и чувствовать, как его руки гладят ее волосы. Но ее недремлющее эмпатическое чувство гораздо хуже поддавалось приручению; зондирующие сигналы бились в щиты Йейтса и отскакивали от них.

Почему Йейтс оказался столь надежно защищенным? Лениво, сосредоточив лишь часть своей энергии, Кейла сделала новую попытку проникнуть внутрь.

Когда это не удалось, ее интерес значительно усилился. Что он скрывает? Кейле очень хотелось это выяснить. В тот момент, когда он прижал свои губы к ее губам, она послала мощный зонд, лазерным лучом прорезавший его оборонительные порядки.

Он был возбужден. Кейла ясно видела это и не могла подавить в себе ответный порыв. Но она продолжала зондировать все глубже и глубже. Она проникла в память Йейтса и увидела его маленьким мальчиком, наблюдавшим за своими родителями, увидела его горе после смерти отца и его благоговейный страх перед матерью. Она ощутила также его мимолетное увлечение ею и снисходительное презрение к ее ребячествам. Это причиняло боль. Отпрянув от болезненного участка, Кейла прикоснулась к чему-то темному и ужасному, не поддающемуся ясному определению. Когда она попыталась сосредоточиться, мысленные блоки Йейтса сомкнулись, как стальные плиты, и она не могла продолжать исследование, не опасаясь быть замеченной. Но в нем было что-то грубое и безобразное, безжалостное и ненасытное, скрытое за его красивым лицом и легкой улыбкой.

Кейла слегка отодвинулась назад и увидела, что он не любит ее. Она ему чем-то нравилась, но его влекло к ней больше из любопытства и импульсивного желания, которому он придавал романтическую окраску. Гораздо более мощным побудительным фактором служило чувство вины, пронизывавшее все его мысленные процессы. Источник этого чувства потерялся в бесформенной темноте за его мысленной защитой. Там присутствовало также самодовольное желание порадовать свою мать, вернув Кейлу обратно в Гильдию. Беатриса, королева стиксианских шахт, опасалась, что Кейла каким-то образом найдет способ выплатить долг – возможно, заняв денег у друзей своих родителей, – и таким образом ускользнет из-под ее контроля. В этом можно было видеть извращенный и порочный здравый смысл. Если Йейтс успешно соблазнит Кейлу и женится на ней, это окончательно поставит заявку Ридов под власть Келлеров.

Она с отвращением оттолкнула эту неожиданную мысль. Все это время Йейтс играл ею, забавляясь ее эмоциями!

Его руки крепко обхватили Кейлу.

– Отпусти меня!

Он что-то проворчал, но рук не разжал.

Кейла снова увидела темное место в его сознании и непонятные ужасы, выглядывающие оттуда.

Как он смеет так обращаться с ней? Кто он такой, чтобы посягать на имущество семьи Рид? Ярость вспыхнула в груди у Кейлы – неудержимый порыв гнева и отвращения. Никто не имеет права играть с нею, никто!

Она вывернулась из его объятий.

– Ах ты сукин сын!

Забыв о всех предосторожностях, усвоенных за долгие годы учебы, Кейла нанесла удар. Она обрушила на Йейтса шторм своего гнева – мысленную молнию такой силы, что он захрипел, словно от удушья, и упал на колени.

Она ударила еще раз.

Йейтс беспомощно размахивал руками, пытаясь защититься от фронтальной атаки. Его лицо превратилось в маску боли и ужаса.

Кейла снова хлестнула его бичом своего гнева. Он со стоном осел на пол и остался без движения лежать лицом вниз с закрытыми глазами.

– Йейтс? – Кейла пихнула его в бок ногой. Он не отреагировал, но, к своему облегчению, она увидела, что он еще дышит. Значит, он не умер, а просто потерял сознание.

Она ощущала тошноту и головокружение. Яростная вспышка обессилила ее. Отец предупреждал ее, чтобы она никогда не использовала свои силы против других людей, но она в одно мгновение отбросила в сторону все его поучения.

Преступление, которое она только что совершила, наказывалось конфискацией всего семейного имущества и многолетним тюремным заключением.

«Я как будто бы нарочно подыграла Беатрисе, – в отчаянии думала Кейла. – Теперь она сможет забрать все. Что же мне делать?»