Женщина - [34]
К Йоко тянуло не только этого юношу. Переходя после обеда в гостиную, пассажиры разбивались обычно на три группы. Чета Тагава возглавляла самый многочисленный кружок. В него входили некоторые иностранцы и, конечно, японские коммерсанты и политические деятели, наперебой спешившие занять место возле Тагава. Вторая группа состояла не то из студентов, обучавшихся за границей, не то из ученых. Среди них был молодой дипломат, тот самый, что смутился во время достопамятного обеда, он-то раньше всех и стал тяготеть к третьей группе, за ним потянулись остальные. Центром третьей группы была Йоко. С нею сразу сдружились дети. Девочки в белоснежных муслиновых платьях, с алыми бантами в волосах, и мальчики в матросских костюмчиках окружали ее, точно гирлянда цветов. Она сажала их по очереди к себе на колени, обнимала, рассказывала сказки. Собравшиеся в гостиной то и дело прерывали разговор, чтобы полюбоваться прелестной группой. Ока все время находился поодаль от молодой женщины, словно стеснялся обнаружить свою дружбу с ней.
Только три-четыре человека держались особняком от всех. Душой этого кружка был ревизор Курати. Они обычно сидели в углу гостиной за небольшим столом, на котором стояли стаканчики для виски и графины с водой, курили душистый табак и беседовали о чем-то вполголоса, время от времени разражаясь громким смехом, или, прислушавшись к тому, что говорилось в кружке Тагава, вдруг посылали через всю гостиную какое-нибудь насмешливое замечание. Их называли циниками. Никто понятия не имел, что это за люди. Ока они внушали безотчетное отвращение. Йоко тоже инстинктивно чувствовала, что их нужно остерегаться. Она понимала, что они только делают вид, будто не обращают на нее внимания, а на самом деле неотступно следят за нею.
И все же только один человек на судне, Курати, лишал ее покоя. «Этого не может, не должно быть!» – внушала она себе. Напрасно. Она не могла не сознавать, что соблазнительные позы, которые она принимала, даже играя с детьми в гостиной, предназначались именно для него. Если его не было, у нее пропадала всякая охота забавлять детей, они сидели скучные и зевали. В такие минуты Йоко не испытывала к ним никакого интереса. Обычно она вставала и уходила к себе в каюту. Курати, пожалуй, и не собирался уделять ей особого внимания. Еще больше огорчалась Йоко, когда, прогуливаясь вечером по палубе, слышала доносившийся из каюты Тагава раскатистый смех ревизора. В ней закипала ярость, и взгляд, который она бросала в ту сторону, был, казалось, способен проникнуть и через железную стену.
Однажды после обеда подул холодный ветер, по небу поползли тучи. Боясь качки, пассажиры попрятались в каюты. В гостиной не было ни души. Радуясь этому, Йоко привела туда Ока. Они уселись на обитый сафьяном диван, почти касаясь друг друга коленями, и принялись играть в карты. Ока не любил карт, но остаться наедине с Йоко было для него огромным счастьем. Он весело перебирал колоду. Йоко развлекалась, глядя, как неумело он сдает и берет карты тонкими, гибкими пальцами, и без умолку болтала с ним.
– Вы как-то сказали, что тоже едете в Чикаго. Помните, в тот вечер?
– Да, говорил… Эта карта берет?
– Ну, кто же бьет такой большой картой? Разве у вас нет поменьше?.. А в Чикаго вы собираетесь поступить в университет?
– А эта годится? Я еще не знаю.
– Не знаете? Забавно… Вы хотите сказать, что едете в Америку, не зная зачем?
– Я…
– Так я беру… Ну, что же вы хотели сказать?
– Я, видите…
– Что? – Йоко подняла на него глаза. Ока, словно на исповеди, потупился, пунцовый от смущения, и, вертя в руках карты, признался:
– По правде говоря, я собирался в Бостон. Там живет один студент, которому мои родные посылают деньги на обучение. Было решено, что он будет наблюдать за моими занятиями.
Йоко слушала не сводя с него глаз, словно он рассказывал что-то очень любопытное.
– Но после того, как я увидел вас, мне тоже захотелось в Чикаго, – с трудом выдавил из себя Ока.
«Какой милый, бедняжка», – подумала Йоко и подвинулась к нему еще ближе. Ока стал серьезен, даже побледнел.
– Если вам это неприятно, простите меня. Только… я… хочу одного – быть там, где вы. Сам не знаю, что со мной.
На глазах Ока заблестели слезы. Йоко хотела взять его руку, но в этот момент в гостиную ввалился Курати. Не обращая внимания на Йоко, он увел юношу с собой. Ока послушно последовал за Курати.
Йоко вне себя от гнева вскочила с места, чтобы как следует отчитать ревизора за бесцеремонность. Но тут ее осенило: «А ведь Курати, наверно, откуда-нибудь следил за нами!» И на ее губах появилась слабая улыбка, как у ребенка, увидевшего материнскую грудь.
15
Как-то утром Йоко встала необычно рано. Судно постепенно двигалось на юг; по мере приближения к Америке воздух становился теплее, но по утрам было по-осеннему свежо. Йоко поспешила покинуть каюту, чтобы глотнуть чистого воздуха. Она прошлась по палубе, перешла к другому борту и вдруг заметила очертания земли. Она невольно застыла на месте. Узкой, едва заметной полоской над морем поднималась земля, о которой она успела забыть за десять дней.
Глаза Йоко загорелись любопытством, она подошла ближе к борту и стала всматриваться в даль. Там виднелась низкая гряда гор острова Ванкувера, сплошь поросшего соснами до самой кромки берега, которую сердито грызли белые волны. Океан, густо-зеленый, со зловещим отсветом, ближе к побережью, где пенились и разбивались буруны, незаметно принимал пепельно-зеленоватый оттенок, а темнеющий за белой полосой прибоя лес выглядел как-то тоскливо и жалко под затянутым тучами небом.
«Потомок Каина» — это повесть о тяжёлой жизни крестьян Хоккайдо, значит, не сказать ничего. Нет, повесть совершенно о другом — о разрушении личности. Главная фигура повести — Нинъэмон, человек, которого вечная нищета, вечная погоня за куском хлеба сделали злым, подозрительным, не верящим никому и ничему. Он готов на преступление. Он не остановится даже перед тем, чтобы убить человека, стоящего у него на пути. А цель у него — разбогатеть. Он отчуждает себя от общества, работает день и ночь. Хочет сам, своими руками разорвать сети нищеты.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.