– И что же может быть хуже скандала? – спросил он, замедляя кружение и постепенно отдаляясь вместе с Кэролайн от прочих.
– Покорное согласие делать то, что от тебя ожидают окружающие, – тихо ответила она и, оторвав затянутую в перчатку руку от плеча Дрейтона, провела пальцами по его щеке, – притворяясь, что это не требует от тебя каких-то усилий и самопожертвования и что ты вполне довольна жизнью.
Поскольку после прикосновения Кэролайн было совершенно бесполезно делать вид, будто они просто танцуют, Дрейтон полностью прекратил движение и, взяв ее руку, приник к ней губами.
– Так ты была недовольна своей жизнью в замке Райленд? – спросил он, видя явное обожание в глазах Кэролайн. Музыканты продолжали исполнять вальс, однако кружащиеся по залу пары мало-помалу стали останавливаться одна за одной. – Тебе было скучно, и ты решила отправиться в веселый и шумный Лондон?
Она медленно покачала головой:
– Нет, я приехала сюда потому, что соскучилась по твоему голосу, по твоей улыбке и даже по твоей манере поддергивать манжеты. Мне не хватало твоего присутствия, твоей прямоты и доброжелательности, всего того, что заставляло меня радоваться жизни и смеяться. Я уже не могла в одиночестве спать в твоей постели и, просыпаясь, осознавать, что ты держал меня в своих объятиях лишь во сне.
– Кэролайн, ты меня любишь?
Она улыбнулась, и свет, исходящий из глубины ее глаз, дал ему ясный ответ, от которого стало необычайно легко на сердце.
– Ты ведь понимаешь, это было бы очень глупо и недальновидно, – почти прошептала она.
– Не говоря уж о том, что невыгодно в финансовом отношении, – добавил Дрейтон, обнимая ее за талию.
– Совершенно верно. – Кэролайн обвила руками его шею и, глядя прямо в глаза, улыбнулась: – Но ты ведь тоже в меня не влюблен?
– Ни в коей мере, – помотал он головой. – Потому что это неразумно и невыгодно во всех отношениях. Но мне чертовски нравится заниматься с тобой любовью.
– Мне с тобой тоже.
– А еще мне нравится смотреть, как ты кроишь ткань и пришпиливаешь к шторам полосы бумаги, – тихо добавил Дрейтон своим изумительным голосом, который, казалось, проникал в самую душу. – Я люблю наблюдать, как изменяется цвет твоих глаз, как они обретают стальной оттенок, когда ты сердишься, и как они затуманиваются, когда я тебя целую. Мне нравится слушать твой смех и такие разные по значению вздохи. Но больше всего мне нравятся твоя искренность, твоя отвага и вера в то, что в мире нет ничего невозможного.
– Нет, Дрейтон, это не вера… Я просто надеюсь на это всем сердцем.
– И что за надежда привела тебя в Лондон?
– Надежда на то, что ты, быть может, еще раз предложишь мне выйти за тебя.
– О, моя дорогая Кэролайн… – пробормотал Дрейтон, обнимая ее еще крепче и вплотную привлекая к себе. Он склонил голову, и их губы соприкоснулись. По залу прокатилась волна изумленно-возмущенных возгласов и вздохов, а Дрейтон, усмехнувшись, сказал: – Теперь тебе просто придется принять мое предложение.
