Женить нельзя помиловать - [45]

— Ну что? — хором поинтересовались Бон, Римбольд и Глори, и даже Лака рыкнула с явным вопросом в голосе.

— Что, что… Нагружаем зверюшек! Далеко она вряд ли уехала.

Я был не прав, недооценив резвость нашего зверька. Да и Штефа явно предпочитала оказаться от нас на максимально большом расстоянии. С другой стороны, Изверг и Лака были сильно не в духе из-за предательства лепрехунши и стремились как можно скорее воссоединиться со своим ребенком. Так что мы на бешеном галопе пронеслись километров десять, и Изверг едва успел притормозить перед очередным тупиком. Следы Ветерка обрывались аккурат у монолитной скалы.

— И куда теперь? — поинтересовался Бон. — Улетели они отсюда, что ли?

Я спешился и внимательно обследовал следы. Да нет, вроде все правильно. Потом прикинул размеры Ветерка, ширину его шага и понял: нет, неправильно. Или у меня галлюцинация, или наш драконозаврик стоял здесь, наполовину засунув голову в камень! Задумавшись, я машинально облокотился на скалу… и, не удержавшись, рухнул головой вперед.

— Сэд!!! — отчаянно закричала Глори. Но ответить, что со мной все в порядке, я уже не успел…

ГЛАВА X

В которой мы узнаем о тайне Ущелья Хрюкающей Погибели, а бабка Штефа возвращает долги

По моей щеке методично елозила мелкоячеистая терка. Шершавая, влажная и горячая. Не скажу, что это было неприятно, скорее щекотно. Потерпев минуты две, я с трудом разлепил один глаз. По-моему, левый, хотя точно утверждать не берусь.

— Хватит, Изверг, — раздался рядом знакомый голос. — Он, кажется, пришел в себя.

Мою щеку вновь потерли — на этот раз шелковым платком — и нежно поцеловали. Вот такое обхождение старина Сэд всегда безмерно любил и уважал. Я блаженно улыбнулся и вновь закрыл глаз, ожидая продолжения.

— Сэд!

Увы мне, увы! Я всегда поражался умению жены вложить в произношение моего имени — далеко не самого длинного — бесконечное число смыслов. Сейчас ее тон подразумевал, что в ближайшее время продолжения не последует. По крайней мере до тех пор, пока я не брошу валять дурака. Э-эх! Нет в жизни счастья!

Я вновь открыл сначала один глаз, потом другой.

— Как ты себя чувствуешь?

Нет, зря я жаловался. В глазах Глори было столько тревоги, столько любви и нежности, что… Одним словом, я все-таки получил еще один поцелуй, куда более долгий, чем первый, после чего окончательно примирился с действительностью и сел.

— Ну, как наш больной? — поинтересовался подошедший Бон.

— Нормально, — пожал я плечами. — Голова, правда, гудит, но это не в первый раз, и, как я подозреваю, не в последний.

— Да уж. Но напугал ты нас изрядно. Вообрази: вот ты стоишь у скалы, а в следующий момент из нее торчат одни твои ноги и то место, откуда они растут! Честное слово, я был почти готов увидеть лужу крови, в которой покоится твое надвое рассеченное тело. Тем более, что тело это не подавало никаких признаков жизни. А потом Изверг преспокойно сунул в камень свою голову, без малейших повреждений извлек обратно и посмотрел на нас так…

Изверг приосанился и горделиво зыркнул по сторонам. По выражению его морды всем было ясно, что он, как всегда, считает себя самым умным, красивым и замечательным драконозавром на свете.

— А если бы это и впрямь была ловушка? — ласково спросил я этого зазнайку. В ответ Изверг лишь помотал ушами, говоря этим: «Но ведь не была!»

— Мы, разумеется, шагнули вперед, — продолжал Бон, — и увидели, во-первых, бесчувственного тебя, а во-вторых, во-он тот камень, об который ты приложился головой. — Тут он указал на валяющийся неподалеку булыжник, расколотый аккурат пополам.

— Ну врешь ведь! — возмутился я. — Моя голова, конечно, повсеместно известна своей прочностью, но, чтобы разбить такое, нужен по меньшей мере молот.

— Ладно, уговорил, — не стал настаивать парень. — Это чудо совершил наш непризнанный бородатый гений.

— Да ну тебя! — уже собирался было обидеться я. Но тут мой взгляд упал сначала на Глори, а потом на скромно опустившего очи долу Римбольда. Неужели?! Еще один взгляд на Бона, изо всех сил пытающегося сдержать улыбку. Да нет, разыгрывают!

— Ребята, они что, издеваются? — умоляюще вопросил я драконозавров. Все трое синхронно кивнули и оскалились. Вот паразиты! Уйду я от них!

— Римбольд! Ты что, правда его расколол?

— Ну-у, — задумчиво протянул гном, — это как посмотреть. С одной стороны, он раскололся после того, как я в сердцах наподдал по нему ногой. Палец отбил, между прочим. Цени.

— Ценю безмерно. А с другой?

— А с другой, — вмешалась Глори, — еще неизвестно, что бы было, если бы ты предварительно не приложился об него головой. Так что будем считать уничтожение булыжника коллективным подрядом.

— Будем, — кивнул я и огляделся по сторонам. Мы находились в узком каменном мешке. Слева и справа — отвесные стены насколько хватает глаз, за спиной — такая же, ничем не отличающаяся от других. Даже сейчас, зная, что это иллюзия, я мысленно зааплодировал поставившему ее магу. Отменная работа! Что ж, тем лучше. Не нужно ломать себе голову на предмет того, куда ехать дальше. Держись, бабка Штефа! Мы уже близко!

Дно ущелья, в котором мы очутились столь необычным образом, оказалось настолько каменистым, что ни о каких следах не приходилось и мечтать. Впрочем, Изверг и Лака несколько секунд принюхивались, а потом рванули вперед столь резво, что Забияка не сумел за ними угнаться при всем желании. Возмущенные вопли Римбольда остались далеко позади — драконозавры мчали вперед с мрачной целеустремленностью Тикакота и Тутукака — ездовых демонов богини войны Вархильды (она же Бой-Баба). Кем при таком раскладе являлись мы с Глори, даже думать не хотелось, особенно если взять в расчет, что факт наличия мужа Вархильды теологи дружно отрицали.