Женить нельзя помиловать - [28]

— Это навряд ли. Сдается мне, что других кусков наш юный сэр попросту не замечает…

Так, болтая, мы оказались в посаде перед небольшим городком Кунгуром и принялись расспрашивать жителей относительно интересующих нас персон. Поначалу достойные селяне все как один демонстрировали абсолютную глухоту или прогрессирующий склероз, но, когда Бон развязал кошелек, дело пошло куда веселее. Уже через несколько минут мы поняли, что находимся на верном пути. Трое здоровенных бородачей грозного вида («нездешние, чтоб мне лопнуть!») опередили нас часа на два, некоторое время провели у Ленни Дылды («третий дом с Северной окраины по левую руку»), а потом направились в город. И — внимание! — у одного из них к седлу был привязан мешок, в котором кто-то шевелился. Сунувшись к Ленни, мы обнаружили запертый дом и исходившего лаем цепного пса. Разорившись еще на пару медяков, мы выяснили у посадской детворы, что через несколько минут после отъезда чужаков у Дылды страсть как разболелся зуб и он отправился к цирюльнику. Мы понимающе переглянулись — ни раньше ни позже! Ну-ну…

Стражники у городских ворот, убедившись, что мы люди не жадные, а даже совсем наоборот, охотно поведали, что трое амбалов («Если б мы тебя не видели, то решили бы, что больше мужиков во всем мире нет. Не в смысле — больше, а в смысле — крупнее. Не родственник? А-а, из Сосновой Долины…») прибыли в Кунгур совсем недавно. Пошлину за въезд уплатили честь по чести, вели себя вполне пристойно. Мешок? А Пругг его знает. Вроде был. Шевелился ли? Ну, ты спросил, приятель! Он у них что, волшебный? Обычный? Тогда с чего ему шевелиться? Чудные вы, право слово! Куда поехали? Известно куда — прямо. Дорога-то от ворот, как видите, одна-единственная. Угу, и вам всего…

Выехав на центральную площадь, мы остановили драконозавров и стали думать, куда ехать дальше.

— Кунгур — город небольшой, примерно с вашу Райскую Дыру, — рассудил Бон. — Значит, большинство жителей друг друга знает и чужаков замечает сразу. Поэтому…

— Поэтому, — перебил его я, — если какими-то чужаками станут чересчур настойчиво интересоваться другие чужаки, то первые очень скоро об этом узнают. И либо смоются, либо залягут на дно.

— Так что же нам делать?

— Держать глаза и уши раскрытыми. Видишь, даже стражники признали, что внешность у тройняшек весьма экзотичная, так что обсуждать их будут, помяни мое слово. Поэтому мы разделимся и начнем объезжать питейные заведения и крупные магазины. Авось повезет. Парень немного подумал и покачал головой: — С первой частью согласен, а со второй — не совсем. Пока мы будем искать на одном конце города, мышкодавам никто не мешает выехать из другого, добраться до ворот и — ищи ветра в поле. Поэтому мы действительно разделимся, но на поиски поедет только один, а второй засядет, к примеру, во-он в той милой таверне у окошка и будет наблюдать за этой чудесной, прямой и, главное, — единственной дорогой.

Я был вынужден признать, что в словах нашего игрока есть смысл.

— Тогда осталось лишь выяснить, кто останется?

— Ты, разумеется.

— Это еще почему? Бон широко улыбнулся:

— Потому, босс, что у тебя тоже весьма экзотическая внешность…

Давненько я не пил столько пива. Хозяин, должно быть, посчитал меня горьким пьяницей. То есть сначала я, решив совместить приятное с полезным, весьма плотно закусил, посмеиваясь про себя насчет того, что Бон работает, а я отдыхаю. Но вот прошел час, потом другой. Служанка уже убрала посуду и теперь поглядывала на меня с легким недоумением. Впрочем, может, дело было в том, что я начисто игнорировал не только ее подмигивания, но даже то, что, поднося блюда, молодка несколько раз намеренно задевала меня то крутым бедром, то пышной грудью. А вот хозяину посетитель, без толку занимающий одно из лучших мест, явно мозолил глаза. Когда он в третий раз — совсем уж прозрачно — намекнул, как много этим летом страждущих (это при полупустом-то зале!), я вздохнул и заказал большой кувшин пива. Второй за этот день. И, как оказалось, увы, не последний.

Достойный хозяин начинал гарцевать за стойкой, как конь, стоило мне сделать между кружками перерыв больше чем в десять минут. Как следствие, недалек был тот час, когда начал гарцевать и я, но совершенно по другой причине. Да вот беда — отлучиться даже на пять минут я не мог, поскольку чувствовал — именно в это время проклятущие Плато-Генетики проедут мимо таверны. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как стиснуть зубы и пить, утешая себя лишь предвкушением жестокой расправы над мышкодавами.

Так прошло еще два часа. И вот, когда я уже собрался плюнуть на все и покинуть свой пост, в таверну вбежал Бон. Он был сильно взволнован — явно напал на след, но мне в тот момент было решительно все равно, нашел ли парень мышкодавов или даже пресловутое яйцо феникса. Прорычав ошарашенному игроку что-то вроде: «Я щаз!», я с умопомрачительной скоростью вылетел из заведения.

Опять почувствовав себя человеком, я вернулся. Жизнь была прекрасна и удивительна. Правда, поганец Бон не иначе как желал моей смерти.

— Заждался, поди? — сочувственно покачал головой он. — Ладно, с меня, как говорится, причитается.