Женить нельзя помиловать - [32]

– Моя Лена.

– А, – коротко вякнула Светла, словно ей наконец-то всё стало понятно.

– У тебя, наверное, возникает закономерный вопрос: при чём тут ты, – помог собеседнице раздухарившийся Костя. То, что девица покладисто кивала, его слегка дезориентировало.

Не разочаровав его, Светлана кивнула и на сей раз. Просто слова застряли у неё в горле, а перед глазами заплясали разноцветные огоньки. Состояние было совершенно предобморочным. Всё же любовь – это американские горки, на которых тебя вечно швыряет то вверх, то вниз, а в итоге ты спускаешься на бренную землю с ощущением тошноты, вызванной то ли отвращением к мужчинам, то ли беременностью.

– Света, ты должна мне помочь. Я всё придумал. От тебя зависит моё счастье, – максимально стараясь соответствовать собирательному кинообразу, Константин сильно переигрывал, но девушка ничего этого не замечала. – Лена должна понять, что теряет меня. А это возможно только в том случае, если ты изобразишь мою невесту.

На слове «невеста» мадемуазель Рощина резко встрепенулась и снова наморщила лоб. Так пьяница после запоя, очнувшись в неведомой местности, пытается сориентироваться в пространстве – мучительно и безрезультатно.

– Ты согласна стать моей невестой?

– В смысле? – Светлана медленно вдыхала и выдыхала, пытаясь прийти в себя. – Ты же меня не замуж зовёшь?

Чего уж тут мелочиться и соблюдать политес, если речь идёт о твоей собственной жизни. А с Мануровым в сложившейся ситуации говорить недомолвками было нельзя. Она и прямой-то текст понимала с трудом, поэтому требовались некоторые пояснения. Внятные и однозначные.

– Ты будешь фиктивной невестой, – тоже не стал миндальничать Костя. – И если у нас всё получится, ты спасёшь меня.

– От чего? – снова потребовала конкретики Света.

– От потери любимой девушки. Я жить без неё не могу. Мы же друзья? Я могу тебе доверить это важное дело? – Костя выкладывал информацию, не давая Свете опомниться и сказать «нет». – И ещё, я понял, что у тебя проблемы с жилплощадью. У меня есть отличный риелтор. Он мне очень обязан, поэтому подберёт тебе хороший вариант, а я дам денег на первый взнос за квартиру. Идёт?

– Мне что-то нехорошо, – честно сказала Светлана, резко вскочив. – Я… Мне надо уйти.

Она махнула рукой на попытавшегося было устремиться за ней Константина, едва не съездив тому по носу, и быстро вылетела из зала. Одевалась беглянка уже на улице.

Света даже не плакала.

Слёз отчего-то не было.

Она внутренне тряслась и подвывала, изредка моргая сухими глазами. Голова кружилась и была тяжёлая, как у гриппозной больной.

Говорят, когда у человека горе, деловитое равнодушие похоронных агентов срабатывает как своеобразная психотерапия. А уж беготня по бюрократическим инстанциям и вовсе замещает в сознании все прочие мысли, кроме одной: добыть наконец вожделенную подпись с печатью. В Светиной жизни таким похоронным агентом была Дарья Антоновна. Какие могут быть личные трагедии, когда дома такая затейница?

Когда Света, с трудом попадая в замок, открыла двери и ввалилась в квартиру с целью запереться в ванной и порыдать, в прихожую вылетела маменька, гневно потрясая какой-то бумажкой.

– Мам, мне сейчас не до чего, – попыталась откреститься от надвигающейся бури Света. Но не тут-то было. Если Дарья Антоновна хотела поорать, ничто не могло заставить её отказаться от столь радужных планов.

– Ты что, эмигрируешь? – Мама топала ногами и продолжала махать непонятным листком, как белым флагом.

Желание поплакать окончательно улетучилось, и Светлана застыла посреди прихожей, очумело переваривая вопрос.

– Нам пришёл счёт на телефон! Астрономический! Ты разговаривала с Америкой! Ты что, нашла там себе хахаля и собираешься бросить родину?

– Господи, мам, что опять? – бесстрастно проговорила Света. – Я больше не могу слушать этот бред! Какой хахаль? Какая родина?

– Страна, которая тебя вырастила и воспитала! – с пафосом выкрикнула мама.

– До сих пор я всегда думала, что это ты меня вырастила и воспитала. Что за странный всплеск патриотизма?

– Значит, он всё же американец! – почти просипела родительница и разве что не плюнула на пол от переполнявшего её негодования. – Какая подлость!

– Да с чего ты взяла? – не смогла не возмутиться Света. – Нет у меня никого! И не звонила я! Сколько можно придумывать всякие глупости?

– Ты меня измучила, – воскликнула мама. – Когда я вас растила, я надеялась на спокойную старость!

– Мама, я уеду, не волнуйся, я нашла хороший вариант. Будет тебе с завтрашнего дня спокойная старость… – начала было Света. Но снова не так, как хотелось бы маме.

– Не смей так со мной разговаривать! – во всю мощь рявкнула мама. – Мне до старости, как тебе до луны! Я ещё сама замуж выйду, может! Старухой она будет меня называть! Нет, ну надо же такое сказать: я – старуха. Да как у тебя язык повернулся?

Слово за слово, пока Света, привычно пытаясь не вслушиваться, отступала, сдавая позиции, Дарья Антоновна развивала мысль и доразвивалась до совершенно фантастического итога, на ходу додумав коварный план собственного умерщвления руками бесстыжих дочерей в союзничестве с западными женихами и подлецом Пашей, который тёщу терпеть не может.