Женить нельзя помиловать - [24]

– Вау! А денег сколько?

– Десять тысяч.

– Ни фига себе! Это ж сапоги! На весну. Светик, тебе улыбнулась удача.

– Катька, ты спятила? Я тебя не спрашиваю, что мне улыбнулось! Я хочу понять, что это значит!

– Чего непонятного? Это значит, что мы в выходные поедем тебе за обновкой.

– Ты ужасна. Это чужие деньги, – искренне возмутилась Света. – И меня больше всего волнует, как он ко мне попал. Кошельки сами по карманам не ползают.

– Ну, дура какая-нибудь ошиблась и перепутала карман.

– Это мужской лопатник. С визиткой какого-то мужика! Катерина, мне нужен совет. Оставь свои корыстные мысли и включи мозг. Что это может быть?

– Тебе деньги нужны? – деловито поинтересовалась Катя.

– Очень. Намекаешь, что я машинально начала тырить кошельки у граждан? Вроде как от нехватки средств?

– Нет. – Катя гнула свою линию. – Намекаю, что не надо искать причину. Смирись с фактом и прикинь, какие сапоги тебе лучше купить.

– Катя, ты не поняла. Я в любом случае деньги верну. Так нельзя, это воровство.

– Значит, всё же спёрла? – усмехнувшись, воскликнула подруга.

Свете сейчас было не до смеха.

– Очень смешно. Я к тебе обратилась, как к нормальному человеку!

– Так я как нормальный человек и рассуждаю. Привалило тебе счастье. Пусть маленькое, но счастье.

– Это не счастье. Это что-то непонятное. Я так не хочу. Да и вообще, – Света вздохнула. – Такие деньги удачи не принесут. Я отдать хочу. И вообще, я ж тебя не спрашиваю, что сделать с деньгами. Я спрашиваю, как они могли ко мне в карман попасть!

– Никак не могли, – диалог начал заходить в тупик. – Сама ж говоришь – кошельки не ползают.

– Кать, мне страшно. Это какой-то подвох…

– Мне б такой подвох. Душная ты, Рощина, – свернула разговор Катя. – Спи, утро вечера мудренее.

Поспать в эту ночь Светлане не удалось. Она ехала домой с мыслью спокойно сесть и отзвониться хозяину визиток. Но едва маменька открыла дверь, стало ясно, что случился очередной Армагеддон.

– Твоя сестра – дрянь. И муж её – подлюга, – с порога заявила Дарья Антоновна, тряся губой и благоухая корвалолом. Иногда Света думала, что мама не пьёт никакие сердечные средства, а лишь душится ими для нагнетания атмосферы. Сегодня, судя по интенсивности аромата, она и вовсе помыла лекарством голову.

– Это не новость, – устало кивнула Света. – Что на сей раз?

– Не смей разговаривать со мной таким тоном! – рявкнула умирающая мать. – Вы все сговорились! Я поняла. Я вам мешаю, занимаю площадь. Решили воспользоваться тем, что я вас люблю, довести меня до могилы и освободить квартиру.

– Мама, что ты несёшь? Даже если и так, то Танька-то тут при чём? У неё жилищный вопрос решён…

– Значит, это была твоя идея, – неожиданно спокойным и зловещим тоном подытожила родительница. – Я почему-то так и думала.

– Как мне это всё надоело, – вздохнула Светлана. – Мама, что опять не так? Я только что пришла с работы…

– Да что ты врёшь? Ты со мной разговаривала, когда уже не была на работе! Надеялась застать тут остывший труп?

– А, Таньку накрыло метеоритом, – вспомнила Света, у которой история с кошельком начисто отшибла память. Её это всё так взволновало, что думать о чём-то ещё получалось плохо. – Я так понимаю, тебе прочитали лекцию про эсэмэс-разводки.

– Нет никаких разводок! Это вы придумали! Я по голосу этого поганца Паши поняла. Он надо мной издевался и хамил!

– А вы, Дарья Антоновна, были корректны, как глава службы этикета при президенте, – фыркнула Светлана. – Могу себе представить этот разговор.

– Я просто сказала ему, что думаю о нём и о его хабалке жене, невоспитанной и безмозглой.

– Она твоя дочь, между прочим. Это ты её воспитала.

– Да что-то не сложилось у меня с педагогикой, – прошипела мама. – Вырастила двух змей. Что теперь? Не склеила я ласты от ваших записулек! Травить меня будешь? Или киллера наймёшь? Мне на работе давно говорили, чтобы я ухо востро держала, мол, сейчас за жилплощадь и родные дети со свету сживут…

Дальше Света уже не слушала. Стало понятно, откуда растут ноги.

Мама, полжизни проработавшая мелким начальником, по сокращению штатов была уволена буквально в один день. Сей прискорбный факт пагубно повлиял на её и так несладкий характер. Посудите сами: был человек хоть и маленьким, но корольком, пупком земли местного значения, и вдруг он резко становится никем. Мама некоторое время бродила по собеседованиям, но опытные кадровики быстро её раскусывали и пугливо отказывались от столь скандального специалиста. Дарья Антоновна отчего-то считала, что в первом же разговоре непременно надо ставить собеседователей на место и давать понять, что она не позволит себя унижать. Не девочка, чай… Таким образом, должность диспетчера в жилконторе оказалась единственной, куда её взяли по большому блату. Коллектив подобрался женский, склочный, дамы грызлись между собой и с жильцами. Когда поводов для скандалов временно не было, они обмусоливали подробности личной жизни и фантазировали на всякие непозитивные темы. Надо полагать, что Дарья Антоновна в такие минуты затишья с упоением жаловалась на непутёвых дочерей и получала от коллег всякие несимпатичные советы и предположения. Так как коллеги любили сериалы, то фантазия у тёток работала на все сто процентов. Как это часто бывает в жизни, когда люди приписывают ближним свои мысли, и потом на эти же мысли и обижаются.