Женить дипломата - [93]

Если до этого у нее были серьезные сомнения в обоснованности мужниных подозрений, то вид плачущей женщины и саму Мелли навел на недобрые мысли.

— Цециль? — Мелли потянулась к женщине и осторожно взяла ее под локоть. — Строго между нами, расскажите, что случилось?

Некоторое время жена начальника стражи молча хлюпала носом, то и дело утыкаясь в просторный платок, выданный ей госпожой фон Штайнау. И лишь втиснутая ей почти насильно в руки чашка с травяным чаем (Мелли с удовлетворением отметила, что расторопная госпожа Штайнау добавила в чай не только шалфей и ромашку, но и немножко лимонной мелисы, что было просто необходимо сейчас для толкового разговора) заставила ее опомниться и начать отвечать на вопросы.

— Я — никчемное создание! — Всхлипнула она.

— Кто Вам сказал такую чушь? — Деланно удивилась мелисса, в душе желая придушить бравого рыцаря.

— Все так говорят, — последовал еще один всхлип. — А если не говорят, то думают. Ни мать из меня толком не получилась, ни жена… Одни хлопоты…

— Фру Цециль… — Мелли запнулась, осознавая насколько смешно звучат формальные обращения, когда сидишь, закутанный в плед, и болтаешь босыми ногами в тазике с горячей водой. Но девочке, похоже, было не до смеха, поэтому Мелисса продолжила.

— Можно, я буду называть тебя просто Цециль? А ты меня, пока мы одни — просто госпожа Мелисса?

— Это такая честь для меня! — Цециль подняла заплаканные глаза на Мелиссу и та только сейчас заметила, насколько они у нее красивые. Несмотря на светлые волосы, брови и ресницы у девочки были темными, красиво подчеркивая глаза орехового цвета. „Видно, был в роду у них кто-то темноволосый“ — мельком подумалось.

— Я не достойна… — Тем временем продолжала Цециль.

— Бе-е! — след за Гуннаром повторила детскую дразнилку Мелли. — не собираюсь я становиться на место творца, решая, кто и чего достоин. Я так хочу, так что можешь так и называть.

— Спасибо, госпожа Мелисса!

— Ну вот, договорились. Теперь, может, расскажешь все по порядку? Кто и что тебе говорит? И почему ты считаешь. Что это — правда?

— Тетя всегда говорила, что от меня одни хлопоты… — Цециль снова всхлипнула, но собралась с духом и продолжила. — У меня никогда не получалось уследить за детьми, они меня просто не слушаются…

— Ничего удивительного! — Мелли невольно улыбнулась. Сейчас, не затянутая в шнуровки и строгие платья, Цециль напоминала ей сдобную булочку, такая же белая, такая же округлая. Она совершенно не выглядела строгой дамой, перед которой должны ходить на цыпочках четверо сорванцов. — Неужели ты думаешь, что дети слушаются хоть кого-нибудь? Не так, чтобы от случая к случаю, а всегда-всегда?

— Вы так думаете?

— Ручаюсь! — Теперь Мелисса рассмеялась уже открыто. — А мне ты можешь верить, у меня два брата — тринадцатилетние близнецы — на моем попечении. Иногда мне кажется, они специально посланы небом, чтобы свести меня с ума.

— У меня тоже брату — тринадцать, — снова расплакалась девочка. — Клаас уговорил знакомого рыцаря, чтобы тот взял его в учение на год раньше.

— Так рано? — Мелисса огорчилась, хотя тут же вспомнила, что и сама недавно просила знакомых о том же. Лучше раньше в учение, чем прозябать неучем в отдаленном имении. — Хотя, мне тоже придется так сделать. Не оставлять же мальчиков в поместье совсем без присмотра.

— А Ваша матушка? — последовал робкий вопрос.

— Умерла в родах. Так что мы с мальчиками остались втроем.

К удивлению Мелиссы. Цециль ничего не сказала, только осторожно, почти робко погладила принцессу по плечу.

— Ну и хватит обо мне — быстро свернула разговор Мелли, чтобы не расчувствоваться от этой неожиданной поддержки. — Ладно, с твоими талантами няни мы разобрались. Как долго ты замужем?

— Два месяца уже. Почти.

— И за это время ты собиралась стать второй матерью десятилетнему ребенку? — искренне удивилась Мелисса. — Да даже младенцы не так сразу привыкают к новому человеку!

— Наверное, Вы правы. — Цециль вздохнула. — Но я старалась… И в остальном…

— А что в остальном? — Подтолкнула Мелли свою собеседницу, опасаясь, что скоро прибежит ее муж и тогда откровенного разговора уже не получится.

— Ну-у, — девочка смутилась, — госпожа Мелисса, Вы же сами недавно вышли замуж и знаете, каково это

— „Это“, ты имеешь в виду, то, чем занимаются супруги наедине? — На всякий случай уточнила Мелли. Чтобы не оказалось потом, что она горит от смущения, рассуждая об интимных делах, а окажется, что девочка лишь имела в виду тоску по дому.

— То, что делает муж. — Глос Цециль стал почти неслышным. — Это же больно!

— Ну-у, — Мелисса задумалась, пытаясь оценить свои ощущения. — Поначалу да, было. Но жить можно. А потом уже не так.

— Вот, — Цециль снова расплакалась. — А у меня не получается!

— Что не получается?

— Сделать, чтобы не так больно было?

— Цили! — Мелисса почти потеряла дар речи от такого поворота разговора. — Сколько тебе лет?

— Шестнадцать исполнилось перед Новолетием. Я уже совсем взрослая. Тетя хотела меня еще прошлой зимой замуж отдать, когда стало уже можно. Но тут у сына дядиного кузена проявилась магия, и дядя решил повременить. Старой девой мне уже остаться не грозило, если магия в семье есть, найдутся женихи и без приданого.