Женись на мне, дурачок! - [24]

— И остался жив? Ему баснословно повезло! Капитан Ригье известный драчун и дуэлянт и никогда не проигрывает! Как же это случилось, рассказывайте, я должен знать!

Вот теперь попался я. По крупному попался, судя по слабому женскому вскрику. Интересно, и давно они тут стоят? Слышали про гостольских скакунов или только про капитана?

Решившись проверить, быстро оглядываю попутчиков и начинаю убеждаться в самых худших предположениях. Нет, в этот раз мне определенно не везет. Что делать, так иногда случается. Что око, распутавшее десяток сложнейших преступлений, засыпается на чем-то очень простеньком. Видимо и у меня это тот самый случай. И с чего непонятно, я так расслабился, то ли оттого что миледи совершенно не кажется мне коварной и опасной, то ли от непонятной симпатии к не умеющему лгать магу? Да и сестра его… хоть и младше мага на вид, но очень неглупая и воспитанная девушка…

И ведет себя эта компания не как шайка аферистов и прожженных интриганов, а как семейка напуганных зайцев… видимо, это и пробуждает во мне желание опекать и защищать… Совершенно не запретное для нас кстати, желание.

— Это Жиль. Спас его. — Бросив странный взгляд в мою сторону, объясняет Зия. — Он что-то сказал капитану и тот ушел.

Не ушел, а упрыгал, поправляю я ее мысленно, и наталкиваюсь глазами на изумленный взгляд капитана, рассматривающего меня так, словно я редкая диковинка.

— Но как? — Не дает он мне даже минуты на раздумья. — Ригье горяч и своенравен, и никогда еще никому не удалось его остановить!

Вот теперь уже все смотрят на меня точно такими же взглядами, хотя… в некоторых глазах, кроме восторга и изумления начинают проскакивать искорки понимания. А вот это уже совсем плохо.

— Мне пришлось его припугнуть. Кое- какими, ставшими мне совершенно случайно известными фактами. Но это тайна! — Значительно поглядев в глаза капитана, нехотя выдавил я, понимая, что обмануть удалось только его и Ортензию.

И то, ненадолго. Да, вот уж если не повезет с самого начала расследования, то это необратимо.

От дальнейшего допроса меня спасла толпа пассажиров, явившаяся завтракать. И заставшая к своему несказанному удовольствию дополнительное и дармовое фирменное блюдо.

Нас, разумеется. Ибо они уже за вчерашний день все успели перезнакомиться и посплетничать обо всём, что знали. И наладить контакты, и определиться с симпатиями и антипатиями. А теперь всей оравой собираются наброситься на нас.

Эх, зря я все-таки не заснул.

Впрочем, мне неожиданно повезло. Среди пассажиров оказался знакомый парень из службы приставов, знавший не только этот мой облик, но и настоящий. Мы столкнулись с ним пару лет назад, в громком деле по укрыванию от сдачи в казну налогов от продажи леса, и нашли общий язык. Мне ещё тогда показалось… что он… слишком осведомлен… о моей профессии… но у нас не принято такое спрашивать у тех, кто не хочет отвечать. Вполне может случиться, что не просто не хочет говорить, а не имеет права.

— Господин Зовье?! — Тихонько и неуверенно спросил он, не зная, под каким именно именем я путешествую.

— О да, это я! — С едва заметным акцентом радостно отвечаю ему и позволяю увести себя к самому дальнему столику.

— По делу? — Пододвигая мне чашку с кофе, одними губами шепнул он, предварительно незаметно оглянувшись, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает.

— Благодарю. — Я утвердительно кивнул, словно в дополнение к благодарности за напиток.

— ЗДЕСЬ… тебе понравилось?

— ДА… МОИ ПОПУТЧИКИ… тоже довольны.

— Хм. — Осторожно оглянувшись на тех, о ком спрашивал больше интонацией, чем словами, Дорж с минуту присматривается, потом небрежно кивает. — ПОНЯТНО. ВИДИМО ОНИ НЕОПЫТНЫЕ… путешественники. И впервые… на корабле.

— ДА. — Киваю я и скорее для проходящего стюарда, чем для собеседника, объясняю, — Мы вчера в обед вышли на грузовозе. А к вечеру, после грозы, нас отправили в деревню. Чтоб не мешали ремонту.

— А почему он вас потом не забрал?

— Видимо не понравилось… знакомство со мной. Думаю, у него… не все чисто с товаром.

— Сам проверишь… или мне отдашь?

— Бери. — Киваю я, и, заметив затравленный взгляд Хенрика, на которого навалились с расспросами какие-то дамы, приглашающе махаю ему рукой. — Присмотрись поближе… я в сомненье.

Если он сейчас удивится… или начнет расспрашивать… значит, я ошибался, и он не из наших. Или законспирирован наглухо.

Но Дорж только понятливо кивает, и я вздыхаю с облегчением, словно встретил брата. Не так-то это просто, как кажется некоторым, жить почти все время под маской.

Даже если давно привык.

К нашему столику Хенрик пришел не один, а со спутницами, и я немедленно познакомил их с Доржем. Остальные пассажиры бросали на нас разочарованные взгляды, но подойти к столику не решился никто. Дорж славился острым языком и неподкупностью и потому его многие опасались и сторонились. Те, у кого были для этого причины.

Но с Ортензией и ее камеристкой он повел себя очень вежливо и деликатно, рассказал пару смешных баек, потом вспомнил интересные случаи из жизни речных обитателей, и, по-моему, вскоре полностью вошел в доверие.

Быстро разобравшись, что Хенрик влюблен в миледи, Дорж начал неназойливо оказывать знаки внимания её камеристке. Вот это он молодец, порадовался я, отходя полюбоваться видом быстро проплывающих берегов. Возможно, если ему удастся её увлечь, девушка проговорится. По настороженности камеристки понятно, она знает нечто важное о делах миледи. Мне на такое везение даже надеяться нечего, я вызвал у служанки сомненья почти с первой минуты знакомства.