Жених из прошлого - [21]

После ужина Марку отвез Витторию в апартаменты. Она не пригласила его на кофе, он и не хотел. Повернулся и пошел к машине, сел за руль. Поцелуй с Моне изменил все, хотя не должен был. Мимолетный, неглубокий, он длился меньше минуты, без прикосновений, и все же Марку представлял ее обнаженной, потому что прекрасно помнил прелестные формы с юности.

Ее мягкая, упругая грудь упиралась ему в торс, округлые бедра прижимались к паху. Он ощущал жар от ее стройного тела и ее запах ванили и апельсина. Она пахла летом, ее аромат еще долго стоял у него в носу после поцелуя. Этот запах перенес его в прошлое и невольно заставил думать о доме, о юности.

Все та же девчонка, сильная, сообразительная, оригинальная, самобытная, она повзрослела, стала раскрепощеннее, увереннее. Такой, как Моне, он не встречал. Она была полной его противоположностью, но почему-то это казалось естественным и даже милым…

Он мысленно приказал себе успокоиться. Марку чувствовал, как напряжены его мышцы, как скованы конечности. Ему все еще нужна жена. На Галете он женился не по любви, но он уважал ее. Витторию он тоже уважает. Любовь пришла бесплатным бонусом. Безопасность, стабильность - вот что самое главное. Он не собирается жертвовать психическим здоровьем детей ради мимолетных романтических отношений.

Нужно взять себя в руки и побороть это животное чувство. Он не позволит минутной слабости разрушить его планы. Решение принято, и он не отступится. Марку вдохнул и медленно выдохнул. Включил дворники на полную мощность, снег залеплял стекло быстрее, чем они справлялись. Сильный ветер бежал поземкой и тут же заметал следы колес. Дорога домой будет не из легких.

Марку добрался домой ночью. Дети давно спали. Он заглянул к ним, а затем отправился к Моне и постучал в дверь.

Ответа не было. Неужели тоже легла спать? Он уже развернулся, чтобы уйти, как она высунулась из-за двери. Волосы ниспадают на плечи, а глаза необычайно яркие, в контраст с белоснежной кожей.

- Я тебя разбудил? - спросил он, немедленно чувствуя укол совести.

- Нет, я читала в постели.

- Как дела с детьми? Ты не звонила, надеюсь, все в порядке?

- Да, время летит незаметно. Мы прекрасно ладим.

Что-то в ее голосе насторожило его. Марку заволновался.

- Чем вы занимались?

- Пекли печенье, играли в снегу, - улыбнулась она во все тридцать два зуба.

Она все еще выглядывала из-за двери так, что Марку не видел ничего, кроме ее головы и части плеча. Он еще больше засомневался.

- Много гуляли и…

- Чем больше ты говоришь, тем больше я подозреваю обратное, - сказал Марку.

- Почему?

- Кажется, ты намеренно хочешь показаться счастливой.

- Но так и есть. Мне нравится проводить время с детьми.

Тут-то он углядел серебряный огонек поверх ее головы, принюхался и почувствовал тонкий аромат хвои. Марку подошел к ней вплотную, толкнул дверь и увидел небольшую елку, украшенную огнями, гирляндами и игрушками, а божественный аромат наполнял комнату праздником. Он тут же почувствовал ностальгию.

С минуту он молчал и смотрел на дерево, затем глубоко вздохнул, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями, и сказал:

- Я думал, мы договорились: никаких деревьев и украшений…

- Я никогда не соглашусь, - в сердцах ответила она и скрестила руки на груди.

- Не важно. Ты здесь и будешь выполнять то, что я скажу.

- Нет, я здесь, потому что ты смог доверить своих детей только мне.

- Я не праздную Рождество, Моне.

- Прекрасно, но какое право ты имеешь лишать их праздника? Им нельзя насладиться красотой и волшебством?

Я поняла, ты скорбишь, но дети? В чем они виноваты? Вместо того чтобы помочь им пережить потерю матери, ты наказываешь их еще больше. Ты превращаешь утрату матери в утрату надежды.

- Чепуха! - перебил он.

Голос стал громче, жестче. Он начинал закипать. Моне испытывает его терпение. Он прикрыл за собой дверь и оказался в ее комнате.

- Ты слишком долго прожила в Англии. Тебе промыли мозги. Идея Рождества - сплошная коммерция.

- В Сицилии Рождество совсем не то, нет мыслей о елке, украшениях и подарках. Я дарю детям подарки на Крещение, увидишь, как они ждут Бефану и радуются конфетам и подаркам. Они получают игрушки и сладости, если вели себя хорошо. Это наша семейная традиция, наше наследие. Нам не нужно это твое британское Рождество.

Она помолчала, затем тряхнула головой.

- Прекрасно. Им не нужен праздник, тебе не нужен, а мне нужен. Рождество - неприкасаемый, священный праздник, я не собираюсь от него отказываться. Если тебя это не устраивает, отправь меня обратно в Лондон. Ты не прав, и точка. Более того, ты отвратителен.

- Отвратителен? - Он сорвался на крик.

- Именно, - сказала она и вздернула указательный палец вверх.

Он отступил, удивленный.

- Ты ужасен. Я понимаю, ты остался с тремя детьми и с разбитым сердцем, но взгляни в глаза жизни, прими ее, прими боль и исцелись сам и исцели сердца своих детей. Мне жаль Витторию, любую женщину, потому что ты не готов отпустить прошлое.

- Дети…

- Не в них дело, - перебила она, - в тебе. Ты зол на Бога, на себя, на жизнь. Пока ты не разберешься со своими тараканами в голове, новые жены не помогут. А дети страдают.