«Жених и невеста» - [4]
Что произошло с девчонками? Почему они забыли, что Инга их старая подружка? Почему им доставляет радость причинять ей страдания?
Виль смотрел в сторону залива. Его как бы не касалось, что происходит с Ингой. А ему хотелось накинуться на этих глупых девчонок, растащить их за «конские хвостики», наговорить дерзостей, но он был скован каким-то непонятным чувством, мешавшим ему прийти на помощь подруге.
И тут Инга обвела своих подружек колючим, ненавистным взглядом, крикнула им:
— Сами вы косые и хромые!
И бросилась бежать.
Подружки некоторое время стояли на месте, потом оглянулись на Виля. Он стоял к ним спиной. Тогда, не сговариваясь, вся стайка сорвалась с места и побежала за Ингой. Они бежали, и махали руками, и что-то кричали — вспугнутые цапли. А Ингу уносила вперед какая-то отчаянная легкость. Она убегала не от подруг, а от Виля, чтобы он не видел ее бессильной.
Сперва девочки бежали резво, но постепенно их запал стал остывать. Они замедлили бег. Потом остановились:
— Ну ее… пусть бежит.
Инга бежала. Не оглядываясь, пока хватало сил. Потом упала на песок и долго лежала, не поднимая головы. Она слышала, как рядом шуршат плоские волны, как посвистывает низкий ветер, как кричат не поделившие добычу чайки. Когда наконец она оторвала от земли голову, то снова увидела Виля. Он стоял, все так же повернувшись лицом к заливу, словно она никуда и не убегала. А убежали или уплыли на ненастоящей лодочке фотографа девчонки…
Инга встала. Колючие струйки песка потекли по спине и по животу. Ветер трепал ее «конский хвостик», Сквозь купальник белыми разводами проступила соль, словно не залив, а сама Инга была соленой. Виль повернулся к ней, и она испугалась, что сейчас он заговорит о подругах, которые донимали ее, и сказала первое, что пришло в голову:
— Смотри, у чаек малиновые лапки.
— Буду купаться, — мрачно сказал Виль.
— Брось! Вода ледяная.
— Люблю ледяную воду, — сказал Виль и стал раздеваться.
Сандалии полетели в разные стороны. За ними вспорхнула рубашка.
— У чаек и клюв малиновый… — отчаянно сказала Инга.
А Виль уже шагал по мелководью, стараясь быстрее привыкнуть к холодной воде. Когда же, намочив края трусов, он добрался до первой косы, Инга крикнула:
— Я тоже буду… купаться!
Он оглянулся. Девочка стояла на берегу, скрестив руки и держась за плечи. Виль на мгновенье представил себе, как вода будет обжигать Ингу, как перехватит дыхание и как потом ей будет холодно шагать по пляжу в мокром, пока морские сквозняки не высушат купальник. Он уже хотел было вернуться, но над ним с криком пронеслась стая чаек, и ему показалось, что птицы, перебивая друг друга, кричат:
— У нее косят оба глаза… Один смотрит влево, другой — вправо! Виль! Виль! Виль!
Это девчонки обернулись чайками и продолжают донимать свою подружку.
Виль повернулся и побежал вперед. Брызги, как искры, обжигали тело. Вода сдавливала грудь тяжелым холодом. Но Вилю казалось, что сейчас он делит с Ингой ее горечь и обиду.
Доплыв до второй косы, мальчик оглянулся — Инга стояла по колено в воде. Он успокоился и поплыл обратно. Но когда поравнялся с Ингой, то обнаружил, что купальник на ней мокрый. Лицо ее было бледным.
— Купалась?
Девочка не ответила, может быть от озноба не могла выговорить слово. Виль положил ей на плечо руку. Плечо было твердым и холодным, но под его рукой слегка потеплело. Так они стояли по колено в воде, и у обоих слегка постукивали зубы. А на ближней косе расселись чайки, зябко втянув головы и выставив малиновые носы.
— Идем! — сказал Виль и почувствовал, что плечо Инги стало мягче и теплее.
Инга повернула к нему голову и сказала:
— Вода… теплая.
— Вода… теплая, — согласился Виль, слизывая языком соленую струйку, стекающую по щеке.
Они пошли по бесконечному пустынному пляжу. На самой кромке берега лежала черная паутина водорослей и розовели хрупкие чешуйки ракушек. Среди этих даров залива лежал шахматный конь. Вероятно, кто-то из пляжных шахматистов долго искал его в песке. Виль нагнулся и поднял коня.
— Что ты нашел? Янтарь? — спросила Инга.
— Нет, — ответил мальчик, — морского конька.
— Покажи.
Виль подкинул и поймал деревянную фигурку и протянул ее Инге. Она поверила:
— Хороший морской конек!
— Возьми себе.
Она бросила в сторону мальчика острый взгляд, словно хотела убедиться, что он дарит ей конька не из жалости. Но неожиданно прочла в его глазах, что там, у ненастоящей лодочки фотографа, ему очень хотелось вступиться за нее, оттаскать девчонок за «конские хвостики», но он сдержался, потому что это было их девичье дело, в которое мальчишке не следует встревать, чтобы не унизить свою подругу.
Она осторожно взяла из его руки коня и почувствовала, как по телу прошла теплая волна благодарности.
— Верно, я не хромая? — повеселев, спросила она.
— Нет!
— И у меня не косят глаза?
— Не косят.
Инга рассмеялась и вдруг сорвалась с места, побежала. Она действительно была похожа на легкую длинноногую цаплю, которая весело танцует на своих тонких ногах, машет крыльями и гортанным голосом кричит на все побережье:
— Виль! Виль! Виль!
Скрипка
Вы когда-нибудь стояли под окнами музыкального училища на мокром асфальте, в котором отражается свет больших прямоугольных окон? Идет невидимый мелкий дождь. Торопливо шагают люди. Возникают и сразу же растворяются в сырой тьме огни машин. А из освещенных окон музыкального училища доносятся приглушенные звуки разных инструментов. Дом похож на оркестр, который настраивается перед концертом.
