Женечка, Женька и Евгеша - [38]

Пришёл приказ Министра Обороны о присвоении мне звания младший лейтенант запаса. Потому что первое офицерское звание присваивает Министр Обороны. Поздравили меня КП, Батя, бывший ротный и бывший старшина прежней роты. Говорили, полковник Кулешов был категорически против, так надо было раньше «телегу гнать», а теперь чего уж. Зато старшину роты буквально перекосило, но он быстро опомнился: «Я таких офицеров видал, и ты, офицер, у меня на цырлах будешь бегать.» А что он мне сделает? Я уже четвёртый год служу, повидал кое - что и кое - что умею. Сказал ему об этом. Конечно, он пузыри стал пускать. Попускал-попускал, ну и всё.

Правда, командир отделения резко начал ко мне цепляться. Особенно после присвоения мне звания офицера запаса. Так ему это не понравилось! Тем более что у меня не лежала душа считать его командиром. Не только у меня, история появления лычек на его погонах многим была не по душе.

Он «происходил» из батальона связи, у него со слухом было в норме, а только приём-передача не получались. Никаким образом. И что с ним делать? Помог всё тот же аппендицит, после которого его списали в караульный взвод. Предстоял месяц без физических нагрузок. И опять ему повезло: приехала какая-то комиссия из больших генералов и полковников, из-за которых пройти по летнему лагерю стало буквально невозможно: через каждый шаг команда: «Рота, смирно! Равнение… напра…- нале…!» Через пару дней было приказано давать команду «Смирно!» только при виде генерала. Немного полегчало. Так вот эти большезвёздые генералы – полковники жить в летнем лагере не могли из-за комаров, и жили в дивизионной гостинице, куда и отправили кого-то из того же караульного взвода. Или из хозвзвода, не помню. Прислуживать, бегать вокруг. Не всем это по душе, да и не все могут. Парни не подошли, клиенты были недовольны. Не знаю, чем именно, только вернули их в подразделение через гауптвахту. И послали этого недоучившегося связиста. Он настолько всем понравился, что один из генералов одарил его парой лычек. Это, конечно, хорошо, но какая специальность, он каких войск младший сержант? Разве только караульных. Думаю, он понимал, как к нему относятся сержанты, получившие свои лычки через учебку. Видимо, такое отношение к себе ему надо было как-то скомпенсировать.

И началось. Принеси, говорит, обед, я не пойду в столовую. И суёт котелки. Поел и снова суёт: «Помой оба! Помой, офицер, не переломишься.» Ну это уж ни в какую, да ещё без «пожалуйста!» Да и то, смотря кому, а уж после слова «офицер»! Вытер его портянкой, лежавшей у него же в тумбочке, парни хихикнули, у них он любовью не пользовался. Затем «принеси ужин»- «помой котелок», «принеси завтрак» - «помой котелок». И пошло-поехало. А портянка всё та же. И вскоре, когда запах плесени перебил все остальные, я объяснил ему, в чём дело: «Нормальные люди говорят «пожалуйста», а слуг у нас в армии нет, понятно, да?» Он попрыгал-попрыгал, жаловаться на меня смешно. «Ты у меня попляшешь!» - «Только вместе с тобой. Тебе ещё служить и служить, у меня четвёртый год пошёл, а у тебя только второй.»

Конечно, вспоминать об этом неприятно, но это было. Что да, то да. Приходилось защищать свою шкуру всякими способами.

И только в начале декабря я уехал в Ленинград. Последним из нашего призыва. Да и то, считаю, случай помог. По вечерам генерал часто ходил по подразделениям, настала и наша очередь. Я к нему: «Товарищ гвардии генерал – майор, разрешите обратиться!» Он разрешающе кивнул, и я изложил ему, что закончил вечернюю партшколу, курсы младших лейтенантов запаса, в день Приказа был разжалован полковником Кулешовым (уголки губ генерала слегка приподнялись), весь мой призыв демобилизован два месяца тому назад, я последний. Прошу объяснить, в чём моя вина, если она есть и когда меня демобилизуют. Генерал повернулся к КП: «Отправить домой завтра же!» Тот в ответ: «Товарищ генерал, завтра выходной.» Генерал ему: «Завтра посадить в поезд и доложить об исполнении!» Конечно, КП щёлкнул каблуками: «Есть, посадить в поезд и доложить!» А что ему ещё оставалось?

Проводить меня пришёл бывший наш ротный старшина Сергей Степанович Арбузов. Кроме всего прочего, не держи зла, служба – не дружба. Конечно, конечно, дело известное. Прощаясь со мной, в вагоне поезда, спросил: «А вот мою шинель тогда кто уделал, помнишь мою шинель?»

Мне было жалко его, я понимал, что мы поступили по-свински, но уж коли спрашивает… Сказать правду - это как по роже съездить, а он не заработал такого, если честно. За три года службы мы все многое поняли и отношение к старшине изменилось. И у меня уже все документы на руках, я в вагоне, поезд через пару минут отойдёт. Ну и рассказал ему подробно, кто, за что и как. Повторяю, мы поступили по – свински, о чём я ему и сказал. Старшина как-то съёжился, подал мне руку и сказал: «Спасибо за правду. Но на тебя я бы не подумал. Бывай. Счастливо.» Пожали друг другу руки, пожелали друг другу, он вышел из вагона. С этого момента у меня началась совсем иная жизнь.

Мы были призваны на Алтае, все вернулись по домам.

С тех пор прошло больше пятидесяти лет, почти шестьдесят. Целая жизнь прошла. За это время мы постепенно перестали переписываться, хотя вначале это казалось невозможным. Некоторые из тех, с кем служил, уже ушли из жизни, к сожалению. В неё постоянно кто-то приходит, из неё постоянно кто-то уходит. Так она устроена, что мы постоянно находим и теряем друзей и подруг. После дембеля я долго искал Муху Аутлова, но так и не нашёл. Буквально растворился парень без остатка и осадка.