Жена в награду - [21]

У Мэри хватило совести покраснеть. Она с ужасом признала, что забыла и об изменении фамилии, и о дворянских правах. Хорошо еще, Имоджин упрекнула ее только за первое, последнее многие люди считают более серьезным преступлением.

– Ты тему не меняй, – строго сказала Мэри, стараясь спрятать смущение. – Мы говорили не об изменении фамилии, а о том, что ты собралась пройти по снегу несколько миль.

– Это у тебя такой способ вежливо намекнуть, что я растолстела, да? – поддразнила ее Имоджин. Впервые за долгие годы она почувствовала себя легкомысленной.

– Ты знаешь, что я не имела в виду ничего подобного. Если у тебя и набирается лишний вес, то он оседает в правильных местах, – оскорбилась Мэри.

Имоджин была очень довольна.

– Ты правда так думаешь? – пылко спросила Имоджин. Она провела руками по бокам, стараясь угадать, правду ли сказала старуха.

Злость у Мэри тут же испарилась. Такой маленький комплимент и так много значит для божественно прекрасной женщины – до чего же странно! Старуха тихо вздохнула. Иногда она забывала, сколь многого лишена Имоджин.

– Да, я так думаю, – проворчала Мэри. – Пойду соберу все, что тебе надо для похода.

Радость Имоджин не знала границ. Она моментально забыла обо всех «зачем» и «куда» и наслаждалась предвкушением выхода из дому. Не удержавшись, она хлопнула в ладоши и возбужденно сжала руки.

Казалось неважным, что ей предстоит путь к угрюмой башне, которую построил Роджер. Какое это имеет значение, если после долгого затворничества она снова выйдет в мир живых? Это было невероятным счастьем, о котором она и не мечтала. Имоджин с трудом сдерживала возбуждение.

– Готово, миледи, я принесла растоптанные туфли и подходящий плащ. Еще я нашла шляпу, перчатки и молодого Лукаса, – отрывисто сказала Мэри и сунула Имоджин в руки все, кроме Лукаса, который топтался у двери.

– Зачем нам Лукас? – спросила Имоджин, присаживаясь, чтобы надеть туфли.

– Зачем Лукас? Затем, что хоть одна из нас должна шевелить мозгами, а понятие о чести есть, кажется, только у меня, – сухо сказала Мэри. – Ты не можешь выходить одна, и хотя меня чрезвычайно прельщает перспектива весь день вытаскивать тебя из снега на каждом шагу, это будет единственным удовольствием, от которого я вынуждена воздержаться. Ты, должно быть, считаешь, что в силах часами идти по колено в снегу, а я – нет. Я почти совсем оттаяла, после того как твой муж разжег камины, и не позволю снова меня заморозить. – Она подумала и добавила: – К тому же Лукас – это все, что я нашла на кухне.

Имоджин улыбнулась, проверяя, как сидят туфли. Они немного ссохлись, но нисколько не жали.

– Веселее, Мэри! Может, я слеплю снежок и принесу тебе.

Мэри подобрала с полу плащ, брошенный хозяйкой, и помогла ей одеться. Имоджин запахнула плащ и раскинула руки в стороны.

– Как я выгляжу?

– Как нищенка в ворованных шмотках, – сказал Лукас, заходя в комнату с огрызком яблока в руке.

Имоджин отпрянула, но снова улыбнулась. Мэри нахмурилась и хорошенько дернула Лукаса за ухо.

– Будешь знать, как дерзить леди Имоджин.

Он кивнул, отдал ей насмешливый салют и запихнул в рот остаток яблока. Не дожевав, запустил руку в корзину с едой за новым яблоком, и только пощечина Мэри его остановила.

– Не съешь всю корзину. В ней ленч для леди Имоджин и сэра Роберта. – Упоминание имени Роберта подействовало на него больше, чем выкручивание уха.

– Теперь, когда мой благородный провожатый получил последние указания, мы можем выходить? – Имоджин в предвкушении потирала руки.

Мэри медлила. За стенами дома лежал опасный мир, а Имоджин уязвима больше других. Мэри страстно ждала того дня, когда Имоджин пробудится к жизни, но сейчас ей казалось, что этот день наступил слишком скоро.

– Ну с Богом, – хмуро сказала она, просунула руку Лукаса под локоть Имоджин и вытолкала их за дверь.

Имоджин пришлось ссутулиться, приноравливаясь к щуплой фигурке Лукаса, и все-таки она спотыкалась. Через несколько метров она остановилась, мягко опустила руку Лукаса, сделала полшага назад и взялась за плечо мальчика.

Мэри посмотрела, как двинулись они дальше; потом вынула из кармана халата платок, громко сморкнулась, позволила себе минутку погоревать, убрала платок и решительно выпрямилась. Надо говорить себе, что все прекрасно, и тогда, возможно, будет легче все это пережить.

Не помогало.

Она вздумала утешить себя тем, что стала обвинять Роберта – ведь пока он здесь не появился, и речи не было ни о каких прогулках. Но мысль помогла только на мгновение.

Жалко, что некого отругать. Она вернулась в спальню Имоджин и тяжело опустилась на лавочку у камина. Постукивая кочергой по поленьям, Мэри подумала: если уж ей предстоит несколько часов ждать и волноваться, то никакой черт не заставит ее при этом еще и мерзнуть.

Лукас медленно свел Имоджин вниз по лестнице и подошел к входной двери. От сознания ответственности лицо его было крайне серьезно.

После шумной деятельности последних недель дом казался странно тихим. Роберт до конца дня уехал на строительство башни, и прислуга получила возможность отдохнуть. При всем уважении к новому хозяину, после долгих лет сонного существования слуги были потрясены водоворотом дел, в который их вовлек Роберт. Нельзя было упустить шанс отдышаться.