Жена Уорвика - [37]

– Вы уже на ногах, миссис Уорвик? – спросил он, зная, что его жена никогда не вставала после родов раньше, чем истекали положенные две недели.

Бесси, выходец из низов, привыкших рожать, как свиньи, изобразила на лице слабую улыбку.

– К сожалению, неприятные дела, связанные с завещанием моего покойного мужа, заставили меня спуститься.

Она медленно прошла в гостиную и упала на подушки софы. В любой другой ситуации мистер Хьюстон обменялся бы любезностями с Дэниэлом, за карьерой которого он с интересом наблюдал, сейчас ситуация требовала иного.

Он ни на минуту не мог позволить клиенту усомниться, что он на стороне женщины. Поэтому он молча протянул Дэниэлу брачный сертификат и копию завещания.

– Почему мой дядя до последней минуты не подписывал его? – резко спросил Дэниэл.

– Он не ожидал, что это окажется его последняя минута. Он хотел узнать пол ребенка. Если бы родилась девочка, вступило бы в силу первое завещание, составленное после женитьбы, поместье бы продали, а вырученные деньги отдали вдове. Ну а с мальчиком дело обстояло иначе. Мистер Уорвик все свое состояние завещал ему. Ребенок наследует все, что останется после его матери, когда ему исполнится восемнадцать лет.

– Ну, что я вам говорила? – с триумфом воскликнула Бесси.

Дэниэл проигнорировал ее.

– Все, мистер Хьюстон, за исключением того, что принадлежит мне.

Бесси, забыв о позе леди, вскочила с таким выражением, будто собиралась до последней капли крови защищать свое имущество.

– Вы ничего не унесете отсюда, слышите? – завопила она и обернулась к юристу за поддержкой.

– Я ведь права? Он не может ничего забрать отсюда.

– Он имеет полное право забрать свое личное имущество, миссис Уорвик, так же, как его брат и сестра, – ответил мистер Хьюстон.

Дэниэл уже вышел из комнаты. Он поднялся по лестнице и оказался в портретной галерее, где в последний разпробежался глазами по лицам своих предков и остановил взгляд на портрете отца. Портрет был написан для его матери, и она привезла его с собой в этот дом. Взявшись за золоченую раму, Дэниэл заглянул в узкие темно-серые глаза, которые так походили на его собственные.

– Ты никогда не принадлежал этому дому, так же как и я, – заговорил он тихим, идущим из глубины сердца голосом. – Тебя считали паршивой овцой в семье, та же тень легла и на мой путь. Но ненадолго. Я собираюсь положить начало своей династии Уорвиков в таком же величественном доме, как и этот. И твой портрет я повешу там, обещаю.

Больше он ничего не взял. Увидев Дэниэла с портретом в руках, Бесси начала кричать и сквернословить. Ее переполняло злобное упрямое желание отобрать все у этого самодовольного человека. Дэниэл остался глух ко всем замечаниям в свой адрес. Он пожал юристу руку, поблагодарил за быстрое решение дела и вышел из дома. Кейт и Жасси последовали за ним с Джимом и Гарри, который нес багаж сестры.

– Едем в мою лондонскую квартиру, – распорядился Дэниэл.

Жасси быстро залезла в экипаж. Джим уложил ее вещи и подготовил место для Кейт. Дэниэл подошел к своему экипажу, осторожно завернул портрет в плащ, чтобы защитить от повреждений во время путешествия, и засунул подальше. Экипаж качнулся под тяжестью тела, когда он уселся на место кучера с хлыстом в руках, ожидая сигнала от Гарри, что они готовы ехать. Он полагал, что с ним поедет Джим, но, услышав шорох гравия, увидел стоящую рядом Кейт.

– Я приехала в поместье Уорвик с вами, точно так же и уеду.

Он посмотрел ей в глаза и увидел там спокойное принятие того, что произошло, но не равнодушие, а полное понимание, что прошлое закончилось и пора думать о будущем. Не говоря ни слова, он протянул ей руку, помог забраться в экипаж и стегнул лошадей. Они уезжали из дома, чтобы никогда его больше не увидеть. За ними следовал экипаж Гарри. И только облако пыли на горизонте еще несколько минут напоминало о них.

Кейт не мешала Дэниэлу предаваться своим мыслям, сидела рядом тихо, сложив руки на коленях и разглядывая проплывающий мимо пейзаж. Солнце садилось, окрашивая небо в оранжевые, розовые и золотые тона

– Вы ведь говорили с Жасси, верно? – произнес Дэниэл спустя какое-то время.

– Да. Она даже не предполагала, что между нянькой и вашим дядей что-то произошло. Она на удивление невинна и думала, что Бесси просто очень быстро поправляется. Для нее оказалось полным удивлением, когда вчера утром на свет появился ребенок.

Дэниэл быстро посмотрел на Кейт.

– Она что, воображала, что дети появляются из воздуха?

– Конечно нет. И все же я думаю, что Жасси очень повезло, что дядя умер, иначе она навеки осталась бы в этом доме из-за своего повышенного чувство долга.

Деревья выступали черным силуэтом на фоне заходящего солнца, и фигура Кейт в этом розово-красном зареве выглядела как аппликация.

– А вам ведь знакомо подобное чувство долга, Кейт? Не это ли чувство заставило вас выйти замуж за фермера Фаррингтона?

– Я сделала то, что должна была сделать. – В ее словах не прозвучало ни горечи, ни обиды, просто констатация факта.

– Какая же причина вынудила вас пойти за него?

Она вздохнула.

– После смерти отца мы с матерью жили в бедности. Она желала иметь множество изящных безделушек, которые мы не могли себе позволить. Мать на все закрывала глаза и не хотела слушать меня. Я зарабатывала по мере сил, чтобы хоть как-то содержать ее, ходила на сенокос, отпугивала птиц, собирала картофель, пока не достигла того возраста, когда смогла заниматься преподаванием. Меня мать учила сама. В деревенской школе для меня должности не нашлось. Я находила учеников в обеспеченных домах, владельцы которых могли позволить своим детям иметь домашнего учителя. И тут мама заболела. Она неудачно упала в саду, полученный ушиб не хотел заживать, и со временем ей понадобился постоянный уход. Пришлось отказаться от учеников из отдаленных домов, потому что я не могла оставлять мать надолго одну. Я снова пошла на ферму, где работала в перерывах между уроками, но по-прежнему не могла купить лекарства, в которых мама так отчаянно нуждалась.