Жена тигра - [125]

Касим Сулейманович — воздействие этого имени он ощущал все те годы, которые провел в отряде гайдуков, вместе с ними занимаясь грабежами и разбоем, но всегда внутренне этому сопротивляясь. Аптекарь прожил с гайдуками до восемнадцати лет, постоянно испытывая некую неуверенность, ощущение предательства из-за того, что утаил от них свое имя, все время опасаясь страшных последствий этой измены. Точно хищная птица, это имя сидело у него на плече, заставляя его держаться в стороне от всех. Отчасти именно благодаря этому он и смог еще в раннем возрасте разглядеть те темные стороны деятельности гайдуков, которые превращали их из борцов за свободу в разбойников. Да, они готовы были решительно все отдавать бедным, но в своей необузданной щедрости не умели сохранить хоть что-то для себя, создать какой-то фонд для своего войска, а потому часто бывали вынуждены искать по карманам последние гроши и прибегать к обыкновенному мародерству. Да, они страстно стремились к победе, но поражение считалось даже более почетным, ибо лучше закаляло характер и давало основания для новых сражений. Их борьба требовала незаметности и умения сохранить тайну, однако они то и дело устраивали шумные попойки, орали песни, в которых воспевали собственные подвиги, и были падки на лесть со стороны завсегдатаев таверн. Живя с ними, аптекарь готовил им еду, острил клинки, заботился о раненых, но никак не озвучивал сомнения, давно зародившиеся в его душе. Не мог же он сказать своим спасителям, что не сомневается в неизбежности их окончательного поражения и считает всю их борьбу бессмысленной, глупой и небезопасной. В любых коллективных действиях гайдуков он видел упрямое желание нарушить их же собственный покой.

Имя Касим преследовало его и когда лагерь гайдуков был захвачен бандой мадьярских охотников за счастьем. Оно неустанно шло за ним, когда он выволакивал своего единственного выжившего соотечественника, Слепого Орло, из развалин разгромленного лагеря и прятался с ним в лесу, а потом ухаживал за ним, перевязывал ему разбитую голову и вправлял берцовую кость, разнесенную пулей. В результате в рану попала инфекция, вызвала заражение крови, и правая нога так распухла, что стала в два раза толще. Страшная зараза еще несколько недель бушевала в организме Орло, и он чуть не умер. Зима в тот год стояла морозная, и аптекарь старался держать старика на улице как можно дольше, чтобы приостановить развитие инфекции и охладить воспаленную рану. Он сам составлял и накладывал на нее различные мази, испытывая ужас при мысли о том, что однажды утром увидит ногу Орло совершенно почерневшей.

После выздоровления Слепого Орло аптекарь мог бы расстаться с ним, начать новую, свою собственную жизнь. Но он привязался к слепому приятелю, да и чувство долга не позволяло ему бросить Орло, так что они продолжали жить вместе. Это, возможно, помогало аптекарю справиться с тем страхом, который он испытывал перед внешним миром в связи со своим неопределенным положением. Прожив первую половину своей жизни под крылом монахов, а последующие десять лет — под защитой гайдуков, аптекарь не находил в себе сил отказаться от той опоры, которую, безусловно, дает то или иное братство людей. Без нее, опоры, он чувствовал себя совершенно беспомощным.

Рядом со Слепым Орло аптекарь овладел теми основами примитивного обмана, которые впоследствии станет от всей души ненавидеть. Много лет они ходили из деревни в деревню, охотясь на суеверных простаков, которых ничего не стоило ввести в заблуждение, и в каждом селении проделывали один и тот же трюк — слепой прорицатель и его молодой поводырь, которому повезло родиться с таким уродливым лицом. Считалось, что Слепой Орло отлично умеет предсказывать судьбу по чаинкам, костям, обычным и игральным, по внутренностям животных и полету ласточек, а то, что он был незрячим, лишь делало его заявления о собственных талантах куда более правдоподобными. Однако же умения Орло были связаны с безмолвными сигналами, которые подавал ему аптекарь, отлично научившийся прочитывать тайные желания и страхи своих клиентов по горьким складкам в уголках рта, глазам, суровым морщинам на лбу, нервным движениям рук и неуверенно звучащему голосу — по всем их невольным жестам и словам. Получив нужную информацию, Слепой Орло говорил клиенту именно то, что тот хотел услышать.

— В этом году урожай у тебя будет отменный, — обещал он крестьянину с мозолистыми руками.

— У тебя на уме один красивый парень из соседней деревни, — говорил он юной девушке, не сводившей глаз с розовых внутренностей голубки, принесенной ею в жертву судьбе. — Не тревожься, сам-то он только о тебе и мечтает.

Служа Слепому Орло глазами, аптекарь научился отличать ложь во спасение, замечать взгляды тайных любовников, брошенные украдкой, ускорять решение вопросов о свадьбе и обуздывать старинную родовую ненависть. Частенько, внимательно прислушиваясь к тому, о чем мирно беседовали ничего не подозревающие люди у очага, он ухитрялся предотвращать потенциальные конфликты, кровавые стычки и даже убийства. Аптекарь также прекрасно понимал, почему люди под воздействием крайних жизненных обстоятельств — хороших или плохих — прежде всего ищут смысл в распространенных суевериях, надеясь на скорую руку сшить разрозненные события, залатать брешь в ткани привычной жизни, понять, что с ними произошло и как им жить дальше. Теперь он был убежден: как бы ни мрачна была тайна, каким бы обязательным ни казалось молчание, связанное с нею, кто-нибудь непременно испытает потребность исповедаться и секрет, спущенный с поводка, обретет новую, порой ужасную силу.