Жена смотрителя зоопарка - [14]
С восходом, вслед за прибывающим светом, разгорелось сражение. Стоя на переднем крыльце, они с удивлением прислушивались к гулкому эху хриплых взрывов и металлическому щелканью. Вдруг земля задрожала и заходила под ногами, они поспешили в дом, но оказалось, что там трясется все: потолочные балки, полы и стены. Из большого кошачьего вольера неслись стоны львов и рыки тигров, и она знала, что там матери-кошки, «обезумев от страха, хватают своих котят за шиворот и мечутся по клеткам, в тревоге высматривая безопасное место, где можно их спрятать». Слоны бешено трубили, испуганный хохот гиен больше походил на рыдания, которые прерывались икотой, африканские собаки выли, а макаки-резусы, на грани безумия, дрались друг с другом, оглашая окрестности истерическими визгами. Несмотря на суматоху, работники продолжали разносить животным воду и пищу и следили, чтобы засовы были надежно заперты.
В тот налет люфтваффе полутонная бомба разрушила скалу в вольере белых медведей, разнесла стены, ров и ограждения, и перепуганные звери оказались на свободе. Когда взвод польских солдат увидел окровавленных медведей, мечущихся в панике у своего прежнего жилища, их быстро расстреляли. И поскольку испуганные львы, тигры и другие опасные животные тоже могли вырваться на свободу, было принято решение убить самых агрессивных, в том числе и слона Яся, отца Тузинки.
Стоя на переднем крыльце, Антонина прекрасно видела площадку у колодца, где собрались солдаты, которых обступили работники зоопарка, – некоторые из них плакали, другие стояли угрюмые и молчаливые.
«Сколько животных уже убито?» – спрашивала она себя.
Стремительный ход событий не оставлял времени на протест или скорбь, выжившие животные нуждались в помощи, поэтому они с Яном стали вместе со смотрителями по мере сил кормить, лечить и успокаивать зверей как только могли.
«Люди, по крайней мере, могут уложить все самое необходимое и куда-то уйти, что-нибудь придумать, – размышляла Антонина. – А если Германия оккупирует Польшу, что станет с такой уязвимой формой жизни, как наш зоопарк?…Животные в зоопарке в куда худшем положении, чем мы, – сокрушалась она, – потому что совершенно во всем зависят от нас. Перевезти зоопарк в другое место немыслимо, слишком сложный это организм». Даже если война вдруг закончится быстро, последствия будут тяжелыми, говорила она себе. Где они возьмут корм и деньги, чтобы поддерживать зоопарк на плаву? Стараясь не думать о худшем, они с Яном тем не менее закупали дополнительные запасы сена, овса, сушеных фруктов, муки, сухарей, угля и дров.
Седьмого сентября в парадную дверь постучал польский офицер и зачитал приказ о том, что все годные к военной службе мужчины – в число которых входил и сорокадвухлетний Ян – мобилизуются и отправляются на Северо-Западный фронт, а всем гражданским лицам предписано немедленно покинуть зоопарк. Антонина быстро собралась и снова перешла с Рысем на другой берег, на этот раз, чтобы поселиться у золовки в западной части города, в квартире номер три на четвертом этаже дома по Капуцинской улице.
Глава пятая
Ночью в маленькой квартирке на Капуцинской улице она услышала новый звук: кузнечные удары германской артиллерии. А где-то женщины ее возраста ходили в ночные клубы и танцевали под музыку Гленна Миллера, под зажигательные мелодии вроде таких, как «Нитка жемчуга» и «Маленький коричневый кувшин». Некоторые танцевали в придорожных ресторанах под новейшее изобретение – музыкальный автомат[7]. Супружеские пары нанимали детям нянек и отправлялись в кино смотреть новинки 1939 года: «Ниночку» с Гретой Гарбо, «Волшебника страны Оз» с Джуди Гарленд, «Правила игры» режиссера Жана Ренуара. Семьи выезжали за город, чтобы любоваться опавшими листьями, есть на праздниках урожая яблочные пироги и кукурузные лепешки. У многих же поляков жизнь обратилась в вязкий ил на дне водоема, из которого выпарилась вода. За время оккупации каждый оказался заключен в реальность, где значение имело лишь самое необходимое, и чтобы его добыть, требовались почти вся энергия человека, его время, деньги и мысли.
Как и другие матери в животном мире, Антонина отчаянно пыталась найти место для своего детеныша, но в отличие от них, писала она в своем дневнике, «я не могла взять Рыся за шиворот зубами и перенести в безопасное место». Не могла она и оставаться в квартире золовки на четвертом этаже: «Что, если здание рухнет и мы не сможем выбраться?» Наверное, будет лучше, решила она, поселиться внизу, в маленьком магазинчике с абажурами, – и это если удастся уговорить хозяев.
Собрав все необходимое, Антонина спустилась с Рысем на четыре пролета темной лестницы и постучала в дверь, которую открыли две старушки, пани Цадерская и пани Стоковская.
– Входите, входите.
Они глянули на лестничную клетку у нее за спиной и быстро заперли дверь.
Странный новый континент, наполовину коралловый риф, наполовину планетарий, предстал перед ней, когда она вошла в заваленный товарами магазинчик, полный запахов ткани, клея, красок, пота и готовившейся овсянки. С потолка свисали абажуры, громоздились друг на друга, образуя зиккураты, или сбивались в кучи, как экзотические бумажные змеи. На деревянных полках лежали похожие на штрудели рулоны тканей, медные каркасы для абажуров, различные инструменты, шурупы и заклепки, блестящие декоративные навершия, разобранные по типу материала: стекло, пластмасса, дерево, металл. В те времена в подобных магазинчиках женщины вручную шили новые матерчатые абажуры, чинили старые, иногда продавали абажуры, сделанные другими.
«Большинство склонно считать, что разум находится в голове. Но новейшие открытия физиологов говорят о том, что на самом деле он не сосредоточен полностью в мозге, а странствует по всему телу с караванами гормонов и ферментов, трудолюбиво осмысляя весь тот сплав чудес, которые мы привыкли называть “осязанием”, “вкусом”, “обонянием”, “слухом” и “зрением”. В этой книге я намерена исследовать происхождение и эволюцию ощущений; различие их сознательного восприятия в несхожих культурах; ранг каждого из них в системе ощущений; их роль и место в фольклоре и науке; связанные с ощущениями идиомы, которые мы используем, рассказывая о мире вокруг нас.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.