Жена рудокопа - [40]

— Ты хочешь разводить женщин? – спросил Пенр.

— Чего? – не понял его Баль.

– Люди будут жить в деревне, растить для вас женщин за какие-то плюшки в виде безопасной и сытой жизни. Тебе не кажется, что это похоже на выращивание скота?

– Скот едят, в отличие от женщин.

— Да уж. Их вы используете для размножения.

-- Вот это я и хочу изменить. Вместо того, чтоб использовать для размножения, как ты сказал, я хочу, чтоб у нас всё было по взаимному согласию. Как в нормальных семьях. В общем мире. У них хотя и свои законы и обычаи, порой жестокие и непонятные, но у нас перебор. Пока оставим старую практику, когда мы собираем женщин во время торговли, но опять же никто никого навязывать больше не будет.

– А как быть тем, кому не хватит невест? – спросил Пенр.

– Так многие и не хотят абы с кем. Лучше пусть будет не с кем, чем слушать крики и ор по возвращении домой.

– Я понял, что у вас с этим проблемы.

– Большая проблема. Но мы её решим, – ответил Баль.

Леса целый день провела в библиотеки, пытаясь понять местный алфавит. Это было намного проще, чем выучить сам язык. Цифры и буквы, которыми создавались запись, походил на код, который было не сложно запомнить. Она уже раньше с таким встречалась. Шена достала старые книги, которые сохранились ещё с тех времён, когда гномы жили на поверхности. Ничего особенного. Легенды о богах и сильных людях, которые приходили в деревню, чтоб помочь. Именно они наладили быт, познакомили гномов с огнём и земледелием, а потом научили, как добывать руду.

– Но они не учили грамоте, – заметила Леса, слушая Шену.

– Я тебе больше скажу. Они даже не учили их разговаривать. Общались только жестами. Письменность и речь возникла у гномов самостоятельно, когда они уже переехали в горы. Самое интересное, если судить по рассказам и сохранившимся записям, в это время начался сильный подъём развития у гномов. И он продолжается.

– За этим интересно наблюдать, – сказала Леса. – Многие ученные отдали бы всё на свете, чтоб оказаться на нашем месте.

– Наблюдать развитие общества изнутри – это действительно интересно. Наверное, намного интереснее, чем сидеть в посольстве.

– Коллеги пытались понять, почему произошла такая сильная деградация людей. Сама посмотри, ещё вчера они делали такие сложные эксперименты. Создали новые расы, которые должны были на них работать. В воде раса с жабрами и лёгкими, которые могут жить как в воде, так и на суше. Степняки, которые создавались как пастухи. Фермеры. Горняки. Люди хотели жить за их счёт. Но вспыхнула война.

– Гражданская? Не все были за эксплуатацию труда? – спросила Шена.

– Мои коллеги склонились к такой версии, – ответила Леса.

– А ты?

– Мне кажется, они хотели, чтоб народы стали самостоятельными. Я разбирала генетический код степняков. Там немного понадобилось «поколдовать», чтоб у них вновь начали девочки рождаться. А вот у фермеров или жителей морских глубин почти нет шансов вылезти из этой проблемы. Я долго билась над этой загадкой. Мне не хватало данных. Наши пытались пробиться к библиотекам, но у них их просто не было. Старые города были разрушены. Их просто снесли. Под чистую. Вместе с библиотеками и знаниями. У людей появились суеверия. Всё что связано с наукой – они относят к язычеству. Учёные у них подвергаются казни. Появились верования, что вся наука пришла от Чёрного Бога.

– Как только письменность-то сохранили? – хмыкнула Шена.

– Не знаю. Но счёт и письмо у них есть, но не развивается.

– А добрые-то боги у людей есть? – спросила Шена.

– Есть. Они поклоняются солнцу, урожаю и зиме. Но не фанатично, – ответила Леса.

– Интересно, но у гномов религия почти сошла на нет. Они вначале поклонялись людям, потом пытались поклоняться духам. Делали богами туннели, а потом решили, что лучше работы ничего нет. Они так к ней фанатично относятся, что всю свою религиозность пустили в дело.

– Всё это интересно, но я не вижу смысла этим заниматься. Одно дело, если бы отсюда можно было выбраться. Получить признание коллег. Мне нравится наука, но я всегда была честолюбива. Никогда не бралась за проекты в один конец. Если тратить на что-то свою жизнь, то хотя бы для того, чтоб остаться в веках, а не быть погребённой в пещерах.

– Я сама о таком мечтала, хотя и записала в экспедицию в один конец. Дальние исследования, из которых часто не возвращались. Но я была уверенна, что вернусь. Потом оказалась здесь. И тогда просто пришла к выводу, что любимым делом можно заниматься везде. Я хотела признания, я его получила. Пусть и здесь. Оказалось, что надо было немного поменять задачи. Приспособиться к новым условиям, – ответила Шина. – Жизнь может поменяться, но мы ведь остаёмся теми же, кем были раньше. Так что, я не советую опускать руки и вешать нос из-за таких пустяков, как перемена места жительства. Мы же в большом мире меняем место работы, переезжаем на другие планеты. Порой в такие места дикие судьба закидывает, что кажется нет никакого выхода. Хочется на жизни крест поставить. Но не место красит человека, а человек место. Это надо помнить.

– Надо об этом подумать.

– Подумай. Знаешь чем меня поражает нынешнее поколение? Вы боитесь трудностей. Идёте только по прямой дороге. А жизнь – это не прямая дорога. Она часто петляет. Человек должен уметь петлять вместе с ней. Прямых путей почти не бывает, – сказала Шена. Леса промолчала. Но слова Шены её зацепили.