Жена мудреца - [219]

Шрифт
Интервал

Несколько секунд Вилли всерьез размышлял о том, не вернуться ли ему быстренько в Баден, чтобы просить ее о заступничестве. О заступничестве перед консулом?

Она рассмеялась бы ему в лицо. Она же знает его, этого господина консула, она должна его знать... Единственная надежда на спасение — дядя Роберт. Это ясно. В противном случае остается лишь пустить себе пулю в лоб. Это надо понять.

Вдруг он услышал размеренный шум, похожий на топот марширующей колонны. Разве в девяносто восьмом полку сегодня не строевые занятия в Бизамберге? Было бы очень неприятно, сидя в экипаже, встретить товарищей, идущих перед своими ротами. Но оказалось, что маршировали не военные, а просто мальчики, видимо школьники, отправлявшиеся на экскурсию за город вместе с учителем. Учитель, бледный молодой человек, с невольным уважением взглянул на обоих мужчин, в такой ранний час проезжающих мимо него в экипаже. Вилли никогда не предполагал, что будет когда-нибудь так завидовать даже бедному школьному учителю. Коляска обогнала первый трамвай, в котором сидело несколько пассажиров — мужчины в рабочей одежде и старуха. Затем им навстречу попалась цистерна для поливки улиц; растрепанный парень в рубашке с закатанными рукавами ритмично, как скакалку, встряхивал резиновый шланг, из которого на мостовую брызгала вода. Две монашки, опустив глаза, пересекли улицу и направились к Вотивкирхе, вздымающей в небо свои стройные светло-серые башенки. На скамейке под белой цветущей яблоней сидела молоденькая девушка. Ботинки у нее были запылены, на коленях лежала соломенная шляпа, девушка улыбалась, словно вспоминая о чем-то приятном. Мимо промчалась карета с опущенными шторками. Толстая старуха протирала щеткой и полотенцем высокие окна кафе. Все эти люди и предметы, которых в иное время Вилли просто не заметил бы, представали сейчас перед его обостренным зрением в каких-то болезненно резких очертаниях. О человеке, сидевшем рядом с ним в коляске, он, казалось, вовсе забыл. Наконец он боязливо взглянул на него. Консул сидел, откинувшись назад, закрыв глаза, положив шляпу перед собой на плед. Каким милым и добрым он выглядел! И он... он обрекает его на смерть? Он в самом деле спит или только притворяется? О, можете не беспокоиться, господин консул, я не буду вам больше надоедать. Во вторник, в двенадцать часов, вы получите ваши деньги. А может быть, и нет. Но во всяком случае... Экипаж остановился перед воротами казармы, и консул тотчас же проснулся или, по крайней мере, сделал вид, что спал, а теперь проснулся. Он даже протер глаза — жест несколько преувеличенный после двухминутного сна. Часовой у ворот отдал честь. Вилли проворно, даже не коснувшись подножки, выпрыгнул из экипажа и улыбнулся консулу. Более того, он дал кучеру на чай — не много, но и не мало, как подобает джентльмену, которому совершенно все равно, выиграл он в карты или проиграл.

— Благодарю вас, господин консул, всего хорошего.

Консул из коляски подал руку и тихо притянул его к себе, словно хотел доверить ему нечто, что не всякому можно было слышать.

— Я вам советую, господин лейтенант, — сказал он почти отеческим тоном, — не относитесь ко всей этой истории легкомысленно, если вы и впредь собираетесь... оставаться офицером. Помните — завтра, во вторник, в двенадцать часов дня. — И затем громко добавил: — Итак, до свидания, господин лейтенант.

Вилли любезно улыбнулся, приложил руку к козырьку, экипаж развернулся и уехал.

IX

На Альзеркирхе пробило три четверти пятого. Большие ворота распахнулись, и мимо Вилли, держа равнение на него, промаршировала рота 98-го полка. Вилли, отдавая честь, несколько раз поднес руку к козырьку.

— Далеко, Визельтир? — снисходительно спросил он кадета, замыкавшего колонну.

— На пожарный Плац, господин лейтенант. Вилли как бы в знак согласия кивнул ему и некоторое время невидящими глазами провожал роту. Часовой все еще держал «на караул», когда Вилли вошел в ворота, тотчас же закрывшиеся за ним.

С другого конца двора доносилась громкая команда. Капрал обучал ружейным приемам отделение новобранцев. Двор был освещен солнцем и гол, лишь там и тут к небу тянулось несколько деревцов. Вилли пошел вдоль ограды; он посмотрел на свое окно, в нем показался его денщик, выглянул вниз, на секунду вытянулся и снова исчез. Вилли быстро поднялся по лестнице. Еще в передней, как раз в тот момент, когда денщик собирался зажечь спиртовку, он снял воротничок, расстегнул мундир.

— Осмелюсь доложить, господин лейтенант, кофе готов.

— Хорошо, — сказал Вилли, вошел в комнату, закрыл за собой дверь, снял мундир и прямо в брюках и ботинках бросился на кровать.

«До девяти я обязательно должен сходить к дяде Роберту, — думал он. — Я попрошу у него на всякий случай сразу двенадцать тысяч, тогда и Богнер получит свою тысячу, если он за это время еще не застрелился. Впрочем, кто знает, быть может, он и впрямь выиграл на скачках — и даже способен выручить меня. Нет, одиннадцать — двенадцать тысяч — такие деньги на тотализаторе запросто не выиграешь».

Глаза у него смежились. Девятка пик... туз бубен... король червей... восьмерка пик... туз пик., трефовый валет... четверка бубен — заплясали перед ним карты. Денщик принес кофе, пододвинул столик поближе к кровати, налил. Вилли приподнялся на руке и стал пить.


Еще от автора Артур Шницлер
Траумновелле. С широко закрытыми глазами

«Траумновелле» («Новелла снов») — повесть Артура Шницлера, австрийского драматурга и писателя конца XIX — начала XX века.Эта книга послужила основой для сценария фильма «С широко закрытыми глазами», последнего шедевра мэтра мировой кинематографии Стэнли Кубрика.


Фрау Беата и ее сын

Для творчества австрийского писателя Артура Шницлера (1862–1931) характерен интерес к подсознательному, ирреальному, эротическому в психике человека. Многие его произведения отмечены влиянием 3. Фрейда. Новеллы Шницлера пользовались большим успехом в начале века.


Тереза

Роман «Тереза» знаменитого австрийца А. Шницлера (1862–1931) был написан почти на излете его жизни (1928), когда писатель, под влиянием идей Зигмунда Фрейда, стал все больше уделять внимание анализу подсознательного в душе человека. Главная героиня романа, Тереза Фабиани, женщина с независимым характером, после смерти отца вынуждена зарабатывать на жизнь, служа гувернанткой в состоятельных семьях. Шницлер мастерски передает все тонкости ее душевных переживаний и в то же время беспристрастно описывает Терезу, которой присущи все слабости презираемого ею прагматичного окружения.На русском языке роман издается впервые.


Барышня Эльза

Для творчества австрийского писателя Артура Шницлера (1862–1931) характерен интерес к подсознательному, ирреальному, эротическому в психике человека. Многие его произведения отмечены влиянием 3. Фрейда. Новеллы Шницлера пользовались большим успехом в начале века.


Фридолин

Для творчества австрийского писателя Артура Шницлера (1862–1931) характерен интерес к подсознательному, ирреальному, эротическому в психике человека. Многие его произведения отмечены влиянием 3. Фрейда. Новеллы Шницлера пользовались большим успехом в начале века.


Анатоль

«Анатоль» (1893 год) — это история поэта, денди, который находится в постоянном поиске себя самого и собственного творческого пути. В семи одноактных новеллах он ведет довольно праздную жизнь, которая представляет собой череду любовных приключений и авантюр. Ему противопоставлен образ его друга Макса — здравомыслящего и трезво рассуждающего человека, который пытается остепенить своего приятеля и периодически помогает ему в его конфликтах с женщинами. Анатоль постоянно обманывает своих возлюбленных, но при этом и сам часто оказывается обманутым — мотив, характерный для творчества писателя.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.