Жена мудреца - [209]

Все встали.

— Я сегодня приглашен в гости, — заметил Вилли, с наигранным равнодушием закуривая папиросу. — Я лишь понаблюдаю за игрой минут пятнадцать.

— Ха-ха-ха, — засмеялся Виммер. — Дорога в ад вымощена благими намерениями.

— А в рай — дурными, — вставил секретарь Вайс.

— Хорошо сказано! — одобрил Виммер, хлопнув его по плечу.

Они вошли в кафе. Вилли бросил еще один взгляд назад, на улицу, на крыши домов, на холмы за ними, и поклялся себе, что не позже, чем через полчаса, будет сидеть в саду у Кесснеров.

Вместе с другими он углубился в полуосвещенный угол зала, где ничто не напоминало о том, что на улице яркий весенний день. Он отодвинул подальше кресло, ясно давая понять, что ни в коем случае не намерен принимать участия в игре. Консул, худощавый господин неопределенного возраста с подстриженными на английский манер усиками и рыжеватой, уже седеющей шевелюрой, одетый в изящный светло-серый костюм, с присущей ему обстоятельностью, медленно открыл карту, которую сдал ему банкомет доктор Флегман. Он выиграл, и доктор Флегман достал из бумажника несколько новых ассигнаций.

— И глазом не моргнув! — с ироническим почтением бросил Виммер.

— А моргание в таких делах мало помогает, — холодно ответил Флегман, полузакрыв глаза.

Полковой врач Тугут, начальник отделения в баденском гарнизонном госпитале, поставил в банк двести гульденов.

«Игра сегодня действительно не про меня», — подумал Вилли и отодвинул кресло еще дальше.

Актер Эльриф, молодой человек из хорошей семьи, более известный своею ограниченностью, чем талантом, показал Вилли свои карты. Он делал маленькие ставки и беспомощно покачивал головой, когда проигрывал. Тугут вскоре удвоил банк. Секретарь Вайс занял деньги у Эльрифа, а доктор Флегман достал новые ассигнации из бумажника. Тугут хотел было выйти из игры, но консул, не считая денег, бросил: «Ва-банк!» — и проиграл. Одним движением он выхватил из кармана триста гульденов — сумму проигрыша, швырнул их на стол и объявил:

— Еще раз ва-банк!

Полковой врач вышел из игры, доктор Флегман взял банк на себя и раздал карты. Вилли в игру не вступал. Лишь шутки ради, поддавшись на уговоры Эльрифа, он поставил «ему на счастье» один гульден на его карту — и выиграл. При следующей сдаче доктор Флегман бросил ему карту, и он не отказался. Он снова выиграл, проиграл, придвинул свое кресло поближе к столу — остальные с готовностью освободили ему место. И он выигрывал... проигрывал... выигрывал... проигрывал, словно судьба все еще не решалась назначить ему определенную участь. Секретарь ушел в театр, забыв вернуть долг господину Эльрифу, хотя уже давно с лихвой его отыграл. Вилли был в небольшом выигрыше, но до тысячи гульденов все еще не хватало около девятисот пятидесяти.

— Ничего не получается, — недовольно проворчал Грейзинг.

Теперь банк снова держал консул, и все почувствовали, что наконец начинается серьезная игра.

О консуле Шнабеле было известно лишь, что он был консулом какой-то небольшой южноамериканской республики и крупным коммерсантом. В офицерское общество его ввел секретарь Вайс, а знакомство их началось с того, что консул устроил ангажемент одной маленькой актрисе, которая тотчас же после вступления в труппу сошлась с господином Эльрифом. Многие были бы не прочь по старому доброму обычаю посмеяться над обманутым любовником, но когда он недавно, с сигарой в зубах, сдавая карты и не поднимая глаз, прямо спросил Эльрифа: «Ну, как там поживает наша общая приятельница?» — всем стало ясно, что с этим человеком шутки плохи. Это впечатление еще более укрепилось, когда однажды поздно ночью лейтенант Грейзинг между двумя рюмками коньяку отпустил язвительный намек насчет таинственных доходов консула, и консул с вызывающим видом ответил ему: «Зачем вы дразните меня, господин лейтенант? Вам следовало бы предварительно убедиться, насколько я дуэлеспособен».

Ответом на его слова была настороженная тишина. Все, словно по тайному соглашению, постарались замять этот инцидент и, не сговариваясь, но единодушно, решили вести себя по отношению к консулу осторожней.

Консул проиграл и, вопреки обычаю, тут же заложил новый банк, опять проиграл и опять стал держать следующий, третий по счету банк. Остальные не возражали, потому что выигрывали, и Вилли больше всех, Свой первоначальный капитал, сто двадцать гульденов, он спрятал, решив ни в коем случае ими больше не рисковать. Затем он сам заложил банк, вскоре удвоил его, снял, и в дальнейшем счастье уже почти не изменяло ему и при других, часто менявшихся банкометах. Сумма в тысячу гульденов, которую он должен был выиграть для другого, уже была превышена на несколько сотен, и когда господин Эльриф поднялся, чтобы идти в театр исполнять роль, о которой он в ответ на иронические вопросы Грейзинга так и не мог ничего рассказать, Вилли воспользовался случаем и тоже распрощался. Остальные же тотчас углубились в игру; и когда, в дверях, Вилли еще раз оглянулся, он увидел, что взгляд одного только консула, холодный и быстрый, следит за ним поверх карт.

IV

Лишь очутившись снова на улице и подставив лицо мягкому вечернему ветерку, Вилли осознал свою удачу, вернее, тут же поправил он себя, удачу Богнера. Но и на его долю от выигрыша оставалось столько, что он мог, как и мечтал, заказать себе новый мундир, новую фуражку и новую портупею. Да и на несколько ужинов в приятном обществе, которое теперь ему нетрудно будет найти, у него кое-что останется. Но и без этого, с каким удовольствием, завтра утром, в половине восьмого, у Альзеркирхе, он вручит старому товарищу спасительную сумму — тысячу гульденов, тот пресловутый хрустящий кредитный билет в тысячу гульденов, о котором он до сих пор только читал в книгах и который сейчас покоился у него в бумажнике вместе с несколькими другими ассигнациями.