Жена господина Мильтона - [15]

— Готов вам услужить, ваша милость, но что мне крикнуть?

— Да, что хочешь, дурачина, — резко ответила леди Гардинер. — Но только не говори никаких вольностей или неприличия.

Кучер расставил пошире ноги, откашлялся и, наконец, завопил хриплым голосом:

— Горло пересохло и щеки бледны

Глотнуть дайте эля, раз нет воды!

И ему сразу отозвалось Эхо:

— Шум-бурум! Шурум-бурум. Нет воды!

— Дети, вы все слышали? — спросила нас леди Гардинер. — Боб, крикни еще раз, но только кричи погромче, пронзительнее.

Старина Боб не знал, как это пронзительно кричать и заорал еще громче, придумывая другие слова.

— Лицо мое бледно и близок мой конец.

Спасите жизнь мою — налейте эля мне!

Но фея ответила лишь:

— Шум-бурум! Шурум-бурум. Эля мне!

Почтенная леди рассердилась и приказала Бобу:

— Садись на козлы, мошенник, а то мы все погибнем, потому что ты не остановишься, пока не получишь эля!

Когда мы слушали Эхо, недалеко стоял джентльмен с чудесной гнедой лошадью, привязанной к воротам.

Зара ухватила меня за рукав и тихо промолвила:

— Мари, взгляни на этого странного джентльмена! Ты видела когда-нибудь такого?

На джентльмене была скромная одежда, но костюм сидел на нем отлично, не был мешковатым, как это любили пуритане, которым было все равно, в чем они ходят, носили одежду черного, мышино-серого или вообще неопределенного цветов. Чувствовалось, что его костюм шил очень искусный портной: камзол был голубино-серого цвета с пышными манжетами в голландском стиле, светло-серые шелковые чулки плотно обтягивали ноги, а плащ был темно-серого цвета с синей подкладкой. У него были сабля с серебряным эфесом и широкая шляпа без перьев. Мужчина был среднего роста в крепко сбит, с быстрыми движениями, какие бывают у тех людей, которые хорошо владеют саблей или шпагой. Волосы — гладкие с рыжеватым оттенком. Что же касается лица, то именно оно заставило Зару схватить меня за рукав. Лицо у джентльмена было приятной формы с чистой кожей; нос и подбородок были длинными, сильно выделялся высокий лоб, темно-серые глаза вполне подошли бы женщине, а рот был небольшим и хорошей формы. Но его лицо отличало еще кое-что — выражение силы, властности и некоторой надменности. Казалось, перед нами владелец поместья, хотя всем было известно, что это поместье принадлежало самому королю. Мужчина сжал губы и смотрел на нас пристально, не мигая. Он постукивал носком башмака по земле, будто едва сдерживался, чтобы не разразиться страстной речью. Ему на первый взгляд можно было дать лет двадцать пять или тридцать.

Боб мрачно взобрался на козлы, а этот джентльмен подошел к нам, слегка поклонился и сказал:

— Леди, к сожалению, я с вами незнаком, но сдается мне, что я могу вам помочь. Ваш неотесанный кучер не знает, как следует обращаться к феям, и с вашего позволения, я покажу барышням, как это следует делать.

Почтенная леди несколько растерялась от подобной фамильярности незнакомого ей джентльмена, заговорившего с нами, но решила не отталкивать его, а кивком разрешила ему продемонстрировать свое искусство. Если он это сделает должным образом, она соответствующе поблагодарит его.

— Прежде всего, сударыня, — начал мужчина. Он говорил очень четко, как преподаватель математики, и произносил «Р» твердо, как говорят шотландцы. — Ваш кучер стоял не там, где нужно, чтобы эхо получилось четким. Мне кажется, следует встать в тридцати шагах от угла стены. Расстояние от бровки холма, откуда идет эхо, должно соответствовать числу слогов, о чем, как я слышал, вы говорили. По моим подсчетам, это расстояние равно четыремстам пятидесяти шести шагам, то есть по одному слогу приходится на двадцать четыре шага, тогда к вам вернутся девятнадцать слогов. Но правильное место, или antrum phonicum, не в углу стены — она находится под углом к бровке холма. Нужно встать там, где я стою сейчас. Сударыня, вы были абсолютно правы, когда приказали, чтобы ваш кучер кричал более пронзительным голосом, потому что низкие ноты не слышны в почти замкнутом пространстве. Гораздо быстрее проходят высокие тона, поэтому для этих целей больше подходит женский голос, или мужской тенор.

Он поднял руку, прося нас замолчать, и прокричал строку латинских стихов ясным, высоким и певучим голосом. Вот эти стихи:

…Quae песreticere loquenti,

Nec prior ipsa loqui didicit resonabilis Echo.

На этот раз Эхо точно повторило все слова, даже четко прозвучали все «С».

Мы выразили наше восхищение, а старина Боб, сидя на козлах, возмутился:

— Вы только посмотрите. Это Эхо издевается над честным англичанином, а какому-то французишке точно отвечает! Ах чтоб его…

Зара спросила джентльмена:

— Сэр, что вы сказали Эху?

Он ответил, что в вольном переводе эта фраза будет звучать так: «Фея — женщина, с хорошими манерами, поэтому сама не может начать разговор. Но если к ней вежливо обратиться, то она обязательно даст ответ».

Зара разозлилась, думая, что он над ней посмеялся. Тогда он опять что-то крикнул, но на этот раз не стал нам переводить, мне показалось, что он выкрикнул какие-то не совсем приличные стишки.

Леди Гардинер обратилась к нему:

— Сэр, вы мне кажетесь ученым человеком. Как-то в моем доме обсуждали тавтологическое эхо. Что это такое?