Жена господина Мильтона - [12]
Он говорил очень серьезно и не улыбался, затем вздохнул и опустил глаза долу, как делает тот, кто кается в грехах. Я в восхищении не могла отвести от него глаз, а он ножом соскребал грязь с каблуков сапог.
Он поднял глаза, во властном взгляде горел холодный пламень, и смотревший ему в глаза начинал испытывать на себе силу его темперамента. Со мной часто случалось, когда я сидела в людном зале, то чувствовала, что кто-то не сводит с меня взгляда или кто-то сзади любуется моими волосами. Я резко оборачивалась и замечала, как человек, не сводивший с меня глаз, сразу отводил их в сторону. Но лишь в двух случаях женщина, — а здесь я стану писать только о женщинах — чувствует на себе пристальный взгляд: когда нахально раздевают взглядом, и тогда она вне себя от возмущения и отвращения, или когда на нее взирают с восхищением и как бы ласкают взглядом, тогда, будь она кошкой, она начала бы мурлыкать… Я не могу сказать, что почувствовал Мун, но он резко поднял голову и перестал скрести каблуки, хотя на них оставалась грязь. Он улыбнулся, глядя мне в глаза, но промолчал. Я тоже молчала, не сводя с него взгляда.
Я не знаю, как долго это продолжалось, наконец я пришла в себя и перевела взгляд на окно, а затем спокойно спросила Муна, как получилось, что у него такие длинные прекрасные локоны, ведь во время посещения Его Величества Короля Оксфорда в августе, всем студентам приказали подстричь волосы так, чтобы их длина доходила лишь до кончиков ушей, а в случае неповиновения студенту грозило исключение из Оксфорда?
— О, мне в этом помог мой любящий папенька. Пока Его Величество оставался в Оксфорде, по домам ходил проктор-надзиратель и говорил, что кто хочет сделать подарок Его Величеству, пусть подстрижет кудри. Я срочно написал отцу, умоляя в своем письме послать за мной, пока я не распрощался с длинными кудрями. Я хорошо понимал, что строгость проктора продлится неделю, не более, и оказался прав. После того, как Его Величество отбыли из колледжа я начал издеваться над остальными студентами, щеголяя своими кудрями. Но я все равно не могу понять, зачем Его Величеству нужно было разыгрывать из себя строгого пуританина и бороться с длинными волосами?!
— Мне тоже непонятно, — воскликнула я. — Хотя матушка часто повторяет, что в длинных волосах может завестись кое-что неприятное.
— Ну, ну, — сказал Мун, поднимаясь со стула. — Вы не против, если мы отправимся во двор, соберем примулы и подарим их вашей матушке? Одним или двумя стебельками примулы — не обойтись, зато если поставить в комнату букет, она станет светиться, как от солнышка.
Мне понравилось его предложение, потому что в мои обязанности входило собирать цветы для дома, а младшие сестры и братья не желали мне помогать, или срывали только головки цветов. Я повела его в рощицу, расположенную за конюшней, где росли примулы с длинными стебельками. Их там было так много, что можно за один присест нарвать букетов девять-десять. Мы миновали небольшое поле, дерн чавкал от воды и поддавался у нас под ногами — недавно прошел дождь.
— Когда солнце прогреет его и высушит, здесь очень приятно танцевать, — сказала я.
— Пригласите меня к вам в июле, увидите как я люблю танцевать, — ответил Мун.
Мы подошли к живой изгороди, за которой начиналась рощица, и Мун протянул мне руку, чтобы помочь перебраться через изгородь, рука была крепкой и сухой, а моя дрожала. И мы начали собирать цветы. Мун осторожно укладывал примулы в корзинку аккуратными букетиками, каждый связывая сухой травой. Еще он рвал для букетика пять или шесть длинных зеленых листьев, которые подчеркивали бледные краски примул. Мы с ним болтали, низко наклоняясь над цветами, старались аккуратно рвать цветы, но наши мысли витали где-то далеко. Всего час назад мы были незнакомы, а казалось, знали друг друга всю жизнь, и я сказала ему об этом.
— Не всю жизнь, но достаточно долго, — ответил Мун.
И мы, как по команде, перестали собирать цветы, хотя у каждого собралось цветов на половину букетика. Мун соединил наши цветы и добавил к ним крупные фиалки с ворсистыми листьями, встречавшиеся у нас в рощицах. На бледно-синих цветах проходили белые прожилки, и фиалки совсем не пахли.
— Дорогая, этот букет для вашей комнаты, — сказал мне Мун.
Мы уселись рядышком на поваленное дерево и Мун спросил меня:
— Вы когда-нибудь слышали о греке Пифагоре?
— Да, я о нем слышала. Мой брат Джеймс сейчас изучает работы Эвклида, вчера он мне рассказывал одну теорему. Джеймс выложил из прутиков треугольники и квадраты и сказал мне: «Сестра, это очень красивая теорема, и ее для Эвклида разработал Пифагор».
— Она вам действительно показалась красивой? — спросил Мун, улыбаясь.
— Да, я сказала Джеймсу, что она удивительно красивая. Но в тот момент мимо проходил старик Мартен, лесоруб, и когда он увидел эти прутики, то строго заметил брату: «Мистер, не сочтите меня нахальным, но ваш папаша будет весьма недоволен, если он узнает, что вы пытались выкладывать разные языческие знаки у него во дворе, — и добавил: — Если ваша корова коснется копытом этих знаков, у нее раньше времени появится теленок. Будьте осторожны, мистер, будьте осторожны!»
Книга Роберта Грейвса — поэта, романиста, фольклориста, переводчика, автора исторических романов и монографий по мифологии — представляет собой исследование древних религий и мифов, пропущенное через богатую поэтическую фантазию. Специалисты могут не соглашаться с методами и выводами Грейвса, но нельзя не поддаться очарованию его удивительного произведения, воссоздающего некий единый образ богини-матери, лежащий в основе всех мифологий.
Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.В первый том Собрания сочинений входит знаменитый роман «Я, Клавдий», в котором рассказывается о римском императоре Клавдии и его предшественниках. Автор с большим мастерством воссоздал события одного из наиболее драматических периодов римской истории (I в. до н. э. — I в. н. э.).Перевод с английского Г. Островской.Вступительная статья Н. Дьяконовой.Комментарии И. Левинской.
Третья книга о мифологии древности Р. Грейвза. Две другие — Белая богиня и Мифы Древней Греции. Соавтор — Рафаэль Патай.
Главы из книги «Со всем этим покончено» англичанина Роберта Грейвза (1895–1985); перевод Елены Ивановой, вступление Ларисы Васильевой. Абсолютно бесстрастное описание военных будней, подвигов и страданий.
Книга Роберта Грейвса — английского поэта и романиста (1895—1986) содержит пересказ 171 греческого мифа с разбиением на мифологемы и варианты исторический, археологический, этнографический и проч. комментарии, а также библиографический аппарат.Прослеживая историю развития греческих мифов, автор привлекает множество ближневосточных и североафриканских источников, широко цитируются античные авторы.Книга рассчитана на специалистов в области философии, филологии, сравнительного литературоведения, этнографии, религиоведения и, разумеется, на широкий круг читателей.
Роберта Грейвса, который умер в декабре прошлого года в возрасте 90 лет, часто называют «крупнейшим британским поэтом и литератором». Грейвсу-поэту посвящена отдельная статья в этом номере. Мы же хотим познакомить наших читателей с его мастерством рассказчика. Собственной прозе Грейвс не придавал слишком большого значения. Свои романы — «бестселлеры» на темы римской истории «Я-Клавдий» и «Божественный Клавдий» он даже назвал «чепухой на постном масле», хотя после успеха телевизионных постановок по этим романам имя Грейвса стало известно миллионам британцев.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.В пятый том Собрания сочинений включен роман «Золотое руно», в основу которого положен миф о плавании аргонавтов. Автор, строго соблюдая канву мифа, опирается на сведения об исторических и мифологических событиях, о нравах, быте и образе жизни древних греков.Перевод с английского Т. Усовой и Г. Усовой.Примечания А. Николаевской.
Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.В третий том Собрания сочинений включен роман, повествующий о византийском полководце VI века Велизарий, сподвижнике императора Юстиниана I, добившемся невиданных почестей, несправедливо обвиненном в заговоре против императора и подвергшемся опале в конце жизни. Действие разворачивается в середине VI века, когда власть и влияние переходят ко Второму Риму — Константинополю.Перевод с английского Т. Печурко.Комментарии А. Николаевской.
Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.В четвертый том Собрания сочинений включены роман о великом английском писателе XVII в. «Жена господина Мильтона», а также избранные стихотворения Р. Грейвза.Перевод с английского Ю. Комова, Л. Володарской, И. Озеровой, И. Левидовой, В. Британишского.
История многотрудного правления Тиберия Клавдия цезаря, императора римлян (родившегося в 10 г. до н. э. и умершего в 54 г. н. э.), изложенная им самим. а также история его смерти от руки печально известной Агриппины (матери императора Нерона) и последовавшего затем обожествления, изложенная другими людьми.Перевод с английского Г. Островской.Комментарии С. Трохачева.