Жемчужное ожерелье. Том 2 - [47]

Теперь, когда Софи знала, какую дозу жидкости следует давать, она всегда может капнуть мужу пару капель в еду, чтобы у него начались боли в желудке. Она же объяснит, что они имеют нервное происхождение, так как возникают всякий раз накануне его отъезда в Англию.

Женщина подошла к комоду. Там среди ее лосьонов и всякого лечебного зелья, которым она пользовалась от головных болей, тревожащих ее, к счастью, в последнее время не так часто, хранилась эта бутылка со вполне невинной этикеткой.

Софи осторожно загородила ее двумя другими, содержащими настои из целебных трав. Полагая, что ее там никто не обнаружит, она закрыла комод и спрятала ключ в надежном месте.

ГЛАВА 16

Джулия и Адам переехали в свой лондонский дом. Они обставили его хорошей мебелью, привезенной из Уоррендер Холла, а также новой, заказанной столяру-краснодеревщику еще тогда, когда только собирались пожениться. Майкл сказал Джулии, что она может взять лишние занавески и вышитое постельное белье из коллекции Анны или Кэтрин, так как в Сазерлее такого добра хватало. Она купила персидские ковры и французские гобелены, чтобы придать отделанным дубовыми панелями комнатам уютный вид. Ей и Адаму нравились далеко не все подарки, которые они получили в день своей свадьбы. Но те, что пришлись им по душе, например, серебряный подсвечник, подаренный Майклом и Софи, или два кожаных кресла, которые преподнес им Кристофер, были поставлены на самом видном месте.

Став женой члена парламента, Джулия поняла, что больше не может ходить по городу со своими лентами. Однако это не значило, что ей нельзя общаться с торговцами или посещать свою мастерскую. Но теперь у нее было меньше времени, так как ей приходилось вести светский образ жизни. Когда Адам в шутку предложил подыскать ей хорошенькую девушку, которая могла бы ходить вместо нее по городу с лентами, они весело обсудили это предложение. Он был убежден, что жена не станет ревновать его к другим женщинам. Если же узнает, что муж загулял, то рассердится, но измена не потрясет ее.

После первой брачной ночи Адаму стало казаться, что он завладел ее сердцем и невидимая преграда, разделявшая их, наконец рухнула. Он надеялся, что Джулия больше не любит другого человека. Но он находился во власти иллюзий и не понял, что этого не случилось. Жена часто выражала ему свое обожание, хвалила его чисто мужские достоинства, называя великолепным любовником. Днем или ночью она готова была составить ему компанию и участвовать в любых делах и развлечениях. Тем не менее Кристофер Рен невидимой стеной разделял их. У Адама было странное чувство, что они с этим человеком делят Джулию. Казалось, она дает ему все, что должна давать жена, сохраняя свою душу для милого дружка детства. Почему он был уверен в этом, Адам и сам не знал. Наверное, глубокая любовь к ней позволила проникнуть в тайны ее сердца.

Он пытался уверить себя, что нужно запастись терпением. Джулия станет его, как он того хочет. Между ними возникнет и телесная, и духовная связь. Он вовсе не хотел обладать ею, как какой-то собственник, желая лишь, чтобы она любила его. С горечью Адам стал понимать, что отсутствующая в ней ревность стала нарастать в нем самом. Раньше ничего подобного он за собой не замечал. Теперь же ему приходилось изо всех сил контролировать себя, чтобы не натворить чего-то такого, что могло бы навеки погубить их обоих.

Джулия нашла требующуюся ей девушку среди своих ткачих в мастерской на Картер Лейн. Ее звали Алиса Джоунс. Это была тихая, постоянно улыбающаяся уроженка Уэльса с веселыми глазами, светлыми волосами, грациозной походкой и манерами аристократки, что могло выгодно контрастировать с взбалмошным поведением рыжеволосой Нелли. Кроме того, девушка была одного роста с Джулией, так что ей пришлись в пору ее алые и белые платья.

— Я хочу ходить по городу с вашими лентами, миссис Уоррендер, — охотно согласилась на предложение Джулии Алиса. — Когда я могу начать?

— Завтра. Мы немножко порепетируем с тобой, а утром я доставлю тебя на постоялый двор «Хичкок Инн», где ты познакомишься с Нелли и ребятами Нидхэмов.

Алиса идеально подошла для этой роли. Так как она представляла Джулию, то торговцы относились к ней с большим почтением. Им также нравился ее приятный уэльский акцент. В мастерской были девушки и покрасивее, которые обиделись, когда Джулия остановила свой выбор на Алисе. Но они говорили грубыми голосами и не обладали хорошими манерами. В свободное от шествий по Лондону время Алиса продолжала ткать в мастерской.

— Почему ты приехала в Лондон? — спросила ее Джулия, когда принимала на работу.

— Я осиротела и стала жить у тети на Чипсайд. Теперь она инвалид и я ухаживаю за ней.

Джулия познакомилась с прошлым всех девушек и женщин, работающих у нее как в городе, так и в деревне. Она заметила, что в деревне все помогают друг другу. Лондонские же вышивальщицы и ткачихи могли надеяться лишь на самих себя, ибо оставили своих родных и знакомых в тех деревнях и небольших городках, откуда приехали. Общинный дух, правда, жил на многих улицах столицы, особенно в восточном районе и возле доков, но мало кто по-настоящему мог рассчитывать на помощь друзей в трудное время. Поняв это, Джулия дала понять своим работницам, что всегда готова выслушать их и обсудить их проблемы. Хотя она была и моложе многих работниц, те уважали ее как даму благородного происхождения, зная по жизненному опыту, что помещицы часто заботятся о крестьянах и помогают им. Преодолев первоначальную робость, они стали обращаться к ней с различными вопросами и получали или совет, или конкретную помощь. Более всего беспокоили женщин их дети.