Жемчужная бухта - [8]

– Полагаю, крышу починил тоже он?

– Нет, Том. Он покончил с нырянием и теперь просто незаменим в роли помощника.

Чан представил согбенного японца, карабкающегося по-лестнице на крышу.

– Накамори стар для такой работы.

– Ему всего шестьдесят. – Ханна собралась напомнить Чану про его собственные пятьдесят три года, но промолчала. Лэну было сорок пять. Слишком молод, чтобы умереть.

– Шестьдесят. Бывший ныряльщик. Он уже стар. – Янь посмотрел на часы. – У меня есть десять минут. Максимум пятнадцать.

– Чаю? Пива? Воды?

– Спасибо, ничего.

Ханна ополоснула свое подводное снаряжение, положила в корзину, указала Чану на плетеные кресла, а сама устроилась в гамаке. Новая противомоскитная сетка, защищающая веранду, блестела на солнце, отчего весь мир казался сказочным, нереальным.

– Итак, что за семейный бизнес, Янь?

– Мы готовы оплатить долги «Жемчужной бухты».

– Почему? Особая причина?

– Самая обычная.

– Какая?

– Бизнес.

– Понятно. И что мне это даст?

– Партнера, который может восстановить «Жемчужную бухту»,

– Партнера, – задумчиво повторила Ханна. Если Чан знал, что у нее уже был партнер, то ничем этого не выдал. Может, он и убил Лэна?

– То есть я отдаю вам пятьдесят процентов «Жемчужной бухты», а вы оплачиваете все долги, так?

– Семьдесят пять процентов.

– Мы должны отдать вам семьдесят пять процентов?

– Кто «мы»? Лэн мертв. Остались только вы, сестра Макгэрри.

– Я обдумаю предложение вашей семьи.

– Но думайте не слишком долго.

– Разве я ограничена во времени?

– Матерь Божья, вы не можете быть столь наивной! – Чан вскочил в места.

На некоторое время повисло молчание.

– Мне кажется, могу, – наконец сказала Ханна. – Теперь объясните.

– Вы правда считаете, что Лэна убил шторм?

Она напряглась. Захотелось вскочить, закричать, броситься прочь. Но это было бы чересчур глупо.

– Сколько у Лэна друзей? – Чан показал один палец. – Но мне не хватит пальцев на четырех руках, чтобы сосчитать его врагов. И дело тут не в его очаровательном характере, а в жемчуге и особых гибридах. Он приложил слишком много крупных игроков.

– Скольких?

– Не тратьте мое время. Вы его жена.

– Да, жена, но не деловой партнер. Я занимаюсь домом, оформляю платежные ведомости, беру арендную плату с рабочих, заказываю оборудование. Кроме того, я имею право высказывать окончательное мнение по поводу цвета. Вот и все.

– Как насчет черных жемчужин?

– А что с ними? Ваши «крупные игроки» сами знают, как заставить серебристогубые раковины производить жемчужины черного цвета, золотистого, розового или все эти тона одновременно. Члены консорциума разработали собственную технологию, которая принадлежит только им и никак не связана с «Жемчужной бухтой».

– Я не имею в виду обычную партию черных жемчужин. Я говорю о жемчужинах-радугах.

Ханна замерла от ужаса. Предполагалось, что об этих необыкновенных жемчужинах никому не известно, хотя кое-какая информация, видимо, просочилась. Слухи распространялись по Западной Австралии с быстротой термитов, однако видели это чудо только Лэн и она. Все считали, что она тоже знала секрет их выращивания, и глубоко ошибались.

Ее муж не доверял никому, – всегда открывал «экспериментальные» раковины сам, к тому же всегда держал несколько обычных жемчужниц среди особых, именно жемчужный хлам он и показывал любопытным. Возможно, Лэн никогда бы не рассказал жене о радугах, если бы не нуждался в ее способности ощущать цвет, чтобы выбрать гармонирующие среди ярких черных жемчужин.

Правда, за последние несколько лет пара-тройка черных жемчужин была все же украдена и появилась на рынке, но Лэн Макгэрри никогда и ни с кем не поделился бы секретом производства черных радуг.

За это его убили. Если бы убийца обнаружил, что Ханна ничего не знает, ее жизнь стала бы только быстро устранимой помехой на пути к владению «Жемчужной бухтой», производящей уникальный черный жемчуг.

– Радуги? – переспросила она, едва шевеля одеревеневшими губами. – У нас было несколько чудесных синих…

– Нет, не это.

– Если ваша семья готова взять на себя оплату долгов ради так называемых радуг, вы будете разочарованы. У меня нет ни одной.

Ханна не лгала. Большинство опытных жемчужин было забраковано и уничтожено, остальные Лэн хранил в тайнике, который теперь лежал разбитым стальным яйцом внутри разрушенного эллинга.

– Подумайте о нашем предложении. – В глазах Чана затаилось нечто страшное.

– Вы мне не верите?

– Я верю, что скоро наступит сезон дождей.

– Это угроза?

– Это факт. Продайте нам «Жемчужную бухту», мы достаточно сильны, чтобы выдержать надвигающуюся бурю, а вы нет. Зачем следовать за Лэном в могилу?

На миг Ханна пожалела, что «Жемчужная бухта» не принадлежала ей одной. Тогда бы она передала ее Чанам и убежала. Деревни в лесах Бразилии никогда еще не казались ей такими привлекательными. Такими безопасными.

Но Ханна быстро справилась с малодушием. Продать жемчужную ферму нельзя, и нет денег, чтобы убежать. Она снова почувствовала себя девятнадцатилетней беглянкой без средств к существованию, в чужом городе, ночью. Ей нечего продавать, кроме собственного тела.

– Я не могу продать «Жемчужную бухту», – очень спокойно произнесла Ханна.