Жемчужины зарубежной фантастики (сборник) - [4]

Джо молниеносным взглядом обвёл стоящих вокруг стола, в том числе и Великого Игрока напротив, и невозмутимо объявил: «Ставлю пенни» (что на жаргоне игроков в кости означало доллар).

Большие Грибы возмущённо зафыркали, а толстопузый Мистер Боунс весь побагровел и уже было раскрыл рот, чтобы кликнуть вышибал, но…

Великий Игрок поднял руку. Мистер Боунс мгновенно остыл, а фырканье оборвалось, будто кто-то нажал на невидимую кнопку. Тихий, хорошо поставленный голос, в котором не слышалось и тени насмешки, произнес:

— Продолжаем, господа.

Ну какие ещё требовались доказательства?! Разве не известно, что настоящие мастера игры, будучи безукоризненными джентльменами, славятся своим великодушием?

— Ставка принята, — сдержанно хмыкнул кто-то из Больших Грибов.

Джо взял кости. Наконец-то настал его черед.

Сколько он себя помнил, его рука никогда не знала промаха. В детстве он на спор ловил тарелкой сразу два яйца, с лёгкостью выигрывал все мраморные шарики у окрестных мальчишек и поразил всех на школьном представлении, жонглируя шестёркой кубиков с буквами, так что в конце номера они легли рядком на ковёр, выложив слово «Мамуля». Потом, когда он стал работать в шахте, его талант нашёл себе новое применение. С расстояния в пятьдесят футов он убивал притаившуюся в темноте крысу — брошенный им обломок руды рикошетом разбивал ей череп. Иногда он развлекался, закидывая отколовшиеся от стены обломки обратно в щель, из которой они выпали. Быстро бросая их один за другим, он ухитрялся загнать на свое место семь камней подряд, и они, плотно прильнув друг к другу, как сложенная головоломка, какое-то время держались в выбоине. Доведись ему стать космонавтом, Джо запросто бы смог управлять шестёркой лунных рейдеров или крутить восьмёрки среди колец Сатурна.

А какая, собственно, разница — загонять в щель камешки, жонглировать кубиками или бросать кости? Разве что когда бросаешь кости, нужно, чтобы они отскочили от бортика. Ну что ж — это сложнее, но тем интереснее.

И теперь, когда кости перекатывались в ладонях, он чувствовал в своих пальцах небывалую энергию.

Джо сделал быстрый низкий бросок, и кости остановились перед девицей в белых перчатках. Он начал с королевской игры, выбросив семёрку, которая сложилась из тройки и четвёрки. У обоих черепушек было всего по одному зубу, а у тройки не хватало ещё и носа. «Словно черепа младенцев», ~ подумал Джо. Он выиграл свой доллар.

— Ставлю два цента, — бросил Джо Слатермилл.

На этот раз для разнообразия он сыграл королевскую игру, выкинув одиннадцать. У шестёрки было целых три зуба, и этот череп смотрелся лучше всех.

— Ставлю пятак без пенни.

Два Больших Гриба ответили на эту ставку, исподтишка улыбаясь друг другу.

Теперь Джо выбросил тройку и единицу. Даже единице удавалось выглядеть черепом — черепом циклопа-лилипута, — благодаря тому что единственная рубиновая точка была сдвинута от центра.

Он не торопился и, как бы в рассеянности, бросал кости. И трижды дуплетом выпадала десятка. Ему хотелось получше разглядеть, как долгорукая девица подхватывает со стола кубики. Казалось, её пальцы на мгновение ныряют под лежащие на чёрном сукне кости, — и он каждый раз ясно видел это. Не могло же это быть просто оптическим обманом! А может, только кости не проваливаются в эту чёрную дыру величиной с игорный стол? Или наоборот — лишь этой длиннорукой удаётся просунуть свои белые пальцы сквозь чёрное мерцающее сукно? Тогда проигравшийся бедолага, решившись на Большой Прыжок, разве что расшибёт себе лоб.

В чём же тут дело, чёрт возьми?! Не хватало ещё, чтобы у него в самый ответственный момент закружилась голова.

Он сделал несколько несложных бросков, для правдоподобия время от времени приговаривая:

— Ну, давай, давай, крошка Джо.

Наконец план созрел. Джо выбросил две двойки, да так, что кости, отскочив от бортика, приземлились прямо перед ним. Секунда, чтобы игроки увидели выпавшие очки, — и левая рука его, на мгновение опередив руку в белой перчатке, прошла-таки сквозь сукно и зачерпнула кости.

Джо чуть не взвыл от дикой боли. Боже, такого ему ещё не довелось испытать, даже когда он в первый раз полез под юбку к своей будущей Жене. Тогда его ужалила оса. Ах, как она впилась ему в шею, и именно в тот момент, когда он, преодолев свою нерешительность (ведь девчонка была капризной, строила из себя недотрогу и задирала нос), запустил руку под юбку. Но даже тогда ему не пришлось так стискивать зубы, чтобы не выдать адской боли. А сейчас было чувство, будто он сунул руку в доменную печь. Немудрено, что эта тощая девица нацепила перчатки. Причём не иначе как из асбеста. «Хорошо ещё, что левая», — подумал он, мрачно глядя на вздувающиеся пузыри.

Ему пришло на ум, что ведь в недрах Земли должно быть чертовски жарко это проходили в школе, да и спустившись в двадцатимильную шахту, можно было в этом убедиться. Вот, наверное, жар оттуда и подымается, и неудачник, сделав-таки Большой Прыжок, не пролетев и ста метров, превратится в жаркое, а уж до Китая долетит лишь крохотный уголёк.

Как будто недостаточно было его обожжённой руки, так ещё и Большие Грибы опять зафыркали на него, да Мистер Боунс снова налился кровью и разинул свой рот — чтобы позвать вышибал — так, что туда влезла бы целая дыня.