Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век - [4]

Вот смысл, но слабою наброшенный рукою,

   Глагола страшного любить;

Вот что испытывал (я знаю над собою),

   Кто в жизни раз влюбленным был,

И вот зачем никто два раза не любил.

1816

Дума

Кто на земле не вкушал жизни на лоне любви,

Тот бытия земного возвышенной цели не понял;

Тот превкусить не успел сладостной жизни другой:

Он, как туман, при рождении гибнущий, умер, не живши.

1832

Д. В. Давыдов 1784—1839

Гусар

Напрасно думаете вы,

Чтобы гусар, питомец славы,

Любил лишь только бой кровавый

И был отступником любви.

Амур не вечно пастушком

В свирель без умолка играет:

Он часто, скучив посошком,

С гусарской саблею гуляет;

Он часто храбрости огонь

Любовным пламенем питает —

И тем милей бывает он!

Он часто с грозным барабаном

Мешает звук любовных слов;

Он так и нам под доломаном

Вселяет зверство и любовь.

В нас сердце не всегда желает

Услышать стон, увидеть бой…

Ах, часто и гусар вздыхает,

И в кивере его весной

Голубка гнездышко свивает…

1822

Не пробуждай, не пробуждай…

   Не пробуждай, не пробуждай

   Моих безумств и исступлений,

   И мимолетных сновидений

   Не возвращай, не возвращай!

Не повторяй мне имя той,

Которой память – мука жизни,

Как на чужбине песнь отчизны

Изгнаннику земли родной.

   Не воскрешай, не воскрешай

   Меня забывшие напасти —

   Дай отдохнуть тревогам страсти

   И ран живых не раздражай.

Иль нет! Сорви покров долой!..

Мне легче горя своеволье,

Чем ложное холоднокровье,

Чем мой обманчивый покой.

1834

К. Н. Батюшков 1787—1855

Выздоровление

Как ландыш под серпом убийственным жнеца

   Склоняет голову и вянет,

Так я в болезни ждал безвременно конца

   И думал: парки час настанет.

Уж очи покрывал Эреба мрак густой,

   Уж сердце медленнее билось:

Я вянул, исчезал, и жизни молодой,

   Казалось, солнце закатилось.

Но ты приближилась, о жизнь души моей,

   И алых уст твоих дыханье,

И слезы пламенем сверкающих очей,

   И поцелуев сочетанье,

И вздохи страстные, и сила милых слов

   Меня из области печали —

От Орковых полей, от Леты берегов —

   Для сладострастия призвали.

Ты снова жизнь даешь; она твой дар благой,

   Тобой дышать до гроба стану.

Мне сладок будет час и муки роковой:

   Я от любви теперь увяну.

1807

<Из греческой антологии> (Отрывок)

12

Изнемогает жизнь в груди моей остылой;

Конец борению; увы! всему конец.

Киприда и Эрот, мучители сердец!

Услышьте голос мой последний и унылый.

Я вяну и еще мучения терплю:

   Полмертвый, но сгораю.

Я вяну, но еще так пламенно люблю

   И без надежды умираю!

   Так, жертву обхватив кругом,

На алтаре огонь бледнеет, умирает

   И, вспыхнув ярче пред концом,

      На пепле погасает.

1817—1818

Мой гений

О, память сердца! Ты сильней

Рассудка памяти печальной

И часто сладостью твоей

Меня в стране пленяешь дальной.

Я помню голос милых слов,

Я помню очи голубые,

Я помню локоны златые

Небрежно вьющихся власов.

Моей пастушки несравненной

Я помню весь наряд простой,

И образ милый, незабвенный

Повсюду странствует со мной.

Хранитель гений мой – любовью

В утеху дан разлуке он;

Засну ль? приникнет к изголовью

И усладит печальный сон.

1815

П. А. Вяземский 1792—1878

Моя вечерняя звезда…

Моя вечерняя звезда,

Моя последняя любовь!

На потемневшие года

Приветный луч пролей ты вновь!

Средь юных, невоздержных лет

Мы любим блеск и пыл огня;

Но полурадость, полусвет

Теперь отрадней для меня.

1855

А. С. Пушкин 1799—1837

Увы! зачем она блистает…

Увы! зачем она блистает

Минутной, нежной красотой?

Она приметно увядает

Во цвете юности живой…

Увянет! Жизнью молодою

Не долго наслаждаться ей;

Не долго радовать собою

Счастливый круг семьи своей,

Беспечной, милой остротою

Беседы наши оживлять

И тихой, ясною душою

Страдальца душу услаждать —

Спешу в волненье дум тяжелых,

Сокрыв уныние мое,

Наслушаться речей веселых

И наглядеться на нее;

Смотрю на все ее движенья,

Внимаю каждый звук речей,—

И миг единый разлученья

Ужасен для души моей.

1820

Умолкну скоро я!.. Но если в день печали…

Умолкну скоро я!.. Но если в день печали

Задумчивой игрой мне струны отвечали;

Но если юноши, внимая молча мне,

Дивились долгому любви моей мученью;

Но если ты сама, предавшись умиленью,

Печальные стихи твердила в тишине

И сердца моего язык любила страстный…

Но если я любим… позволь, о милый друг,

Позволь одушевить прощальный лиры звук

Заветным именем любовницы прекрасной!..

Когда меня навек обымет смертный сон,

Над урною моей промолви с умиленьем:

Он мною был любим, он мне был одолжен

И песен и любви последним вдохновеньем.

1821

Мой друг, забыты мной следы минувших…

Мой друг, забыты мной следы минувших лет

И младости моей мятежное теченье.

Не спрашивай меня о том, чего уж нет,

Что было мне дано в печаль и в наслажденье,

   Что я любил, что изменило мне.

Пускай я радости вкушаю не вполне;

Но ты, невинная! ты рождена для счастья.

Беспечно верь ему, летучий миг лови:

Душа твоя жива для дружбы, для любви,

   Для поцелуев сладострастья;

Душа твоя чиста; унынье чуждо ей;

Светла, как ясный день, младенческая совесть.

К чему тебе внимать безумства и страстей

   Незанимательную повесть?

Она твой тихий ум невольно возмутит;

Ты слезы будешь лить, ты сердцем содрогнешься;

Доверчивой души беспечность улетит,

И ты моей любви… быть может, ужаснешься.

Быть может, навсегда… Нет, милая моя,

Лишиться я боюсь последних наслаждений.