Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век - [33]

Ты киской создана.

И пусть под нежной лапкою

Кошачьи когти скрыты —

А все ж тебя в охапку я

Схватил бы, хоть пищи ты…

Что хочешь, делай ты со мной,

Царапай лапкой больно,

У ног твоих я твой, я твой —

Ты киска – и довольно.

Готов я все мучения

Терпеть, как в стары годы,

От гибкого творения

Из кошачьей породы.

Пусть вечно когти разгляжу,

Лишь подойду я близко.

Я по тебе с ума схожу,

Прелестный друг мой – киска!

6 (18) февраля 1858

Citta dei Fiori[6]

3

Глубокий мрак, но из него возник

Твой девственный, болезненно-прозрачный

И дышащий глубокой тайной лик…

Глубокий мрак, и ты из бездны мрачной

Выходишь, как лучи зари, светла;

Но связью страшной, неразрывно-брачной

С тобой навеки сочеталась мгла…

Как будто он, сей бездны мрак ужасный,

Редеющий вкруг юного чела,

Тебя обвил своей любовью страстной,

Тебя в свои объятья заковал,

И только раз по прихоти всевластной

Твой светлый образ миру показал,

Чтоб вновь потом в порыве исступленья

Пожрать воздушно-легкий идеал!

В тебе самой есть семя разрушенья —

Я за тебя дрожу, о призрак мой,

Прозрачное и юное виденье;

И страшен мне твой спутник, мрак немой;

О, как могла ты, светлая, сродниться

С зловещею, тебя объявшей тьмой?

В ней хаос разрушительный таится.

1858

4

О, помолись хотя единый раз,

Но всей глубокой девственной молитвой

О том, чья жизнь столь бурно пронеслась

Кружащим вихрем и бесплодной битвой.

О, помолись!..

      Когда бы знала ты,

Как осужденным заживо на муки

Ужасны рая светлые мечты

И рая гармонические звуки…

Как тяжело святые сны видать

Душам, которым нет успокоенья,

Призывам братьев-ангелов внимать,

Нося на жизни тяжкую печать

Проклятия, греха и отверженья…

Когда бы ты всю бездну обняла

Палящих мук с их вечной лихорадкой,

Бездонный хаос и добра и зла,

Всё, что душа безумно прожила

В погоне за таинственной загадкой,

Порывов и падений страшный ряд,

И слышала то ропот, то моленья,

То гимн любви, то стон богохуленья,—

О, верю я, что ты в сей мрачный ад

Свела бы луч любви и примиренья…

Что девственной и чистою мольбой

Ты залила б, как влагою целебной,

Волкан стихии грозной и слепой

И закляла бы силы власть враждебной.

О, помолись!..

      Недаром ты светла

Выходишь вся из мрака черной ночи,

Недаром грусть туманом залегла

Вкруг твоего прозрачного чела

И влагою сияющие очи

Болезненной и страстной облила!

29 января (10 февраля) 1858

Флоренция

5

О, сколько раз в каком-то сладком страхе,

Волшебным сном объят и очарован,

К чертам прозрачно-девственным прикован,

Я пред тобой склонял чело во прахе.

Казалось мне, что яркими очами

Читала ты мою страданий повесть,

То суд над ней произнося, как совесть,

То обливая светлыми слезами…

Недвижную, казалось, покидала

Порой ты раму, и свершалось чудо:

Со тьмой, тебя объявшей отовсюду,

Ты для меня союз свой расторгала.

Да! Верю я – ты расставалась с рамой,

Чело твое склонялось надо мною,

Дышала речь участьем и тоскою,

Глядели очи нежно, грустно, прямо.

Безумные и вредные мечтанья!

Твой мрак с тобой слился неразделимо,

Недвижна ты, строга, неумолима…

Ты мне дала лишь новые страданья!

1858

Л. А. Мей 1822—1862

Когда ты, склонясь над роялью…

Когда ты, склонясь над роялью,

До клавишей звонких небрежно

Дотронешься ручкою нежной,

И взор твой нальется печалью,

И тихие, тихие звуки

Мне на душу канут, что слезы,

Волшебны, как девичьи грезы,

Печальны, как слово разлуки, —

Не жаль мне бывает печали

И грусти твоей мимолетной:

Теперь ты грустишь безотчетно —

Всегда ли так будет, всегда ли?

Когда ж пламя юности жарко

По щечкам твоим разольется,

И грудь, как волна, всколыхнется,

И глазки засветятся ярко,

И быстро забегают руки,

И звуков веселые волны

Польются, мелодии полны, —

Мне жаль, что так веселы звуки,

Мне жаль, что ты так предаешься

Веселью, забыв о печали:

Мне кажется все, что едва ли

Ты так еще раз улыбнешься…

1844

Не знаю, отчего так грустно мне при ней?..

Не знаю, отчего так грустно мне при ней?

Я не влюблен в нее: кто любит, тот тоскует,

Он болен, изнурен любовию своей.

Он день и ночь в огне – он плачет и ревнует…

Я не влюблен… при ней бывает грустно мне —

И только… Отчего – не знаю. Оттого ли,

Что дума и у ней такой же просит воли,

Что сердце и у ней в таком же дремлет сне?

Иль от предчувствия, что некогда напрасно,

Но пылко мне ее придется полюбить?

Бог весть! А полюбить я не хотел бы страстно:

Мне лучше нравится – по-своему грустить.

Взгляните, вот она: небрежно локон вьется,

Спокойно дышит грудь, ясна лазурь очей —

Она так хороша, так весело смеется…

Не знаю, отчего так грустно мне при ней?

1844

Беги ее

Беги ее… Чего ты ждешь от ней?

Участия, сочувствия, быть может?

Зачем же мысль о ней тебя тревожит?

Зачем с нее не сводишь ты очей?

Любви ты ждешь, хоть сам еще не любишь,

Не правда ли?.. Но знаешь: может быть,

Тебе придется страстно полюбить —

Тогда себя погубишь ты, погубишь…

Взгляни, как эта ручка холодна,

Как сжаты эти губы, что за горе

Искусно скрыто в этом светлом взоре…

Ты видишь, как грустна она, бледна…

Беги ее: она любила страстно

И любит страстно – самоё себя,

И, как Нарцисс, терзается напрасно,

И, как Нарцисс, увянет, всё любя…

Не осуждай: давно, почти дитятей,

Она душой и мыслью стала жить;

Она искала родственных объятий:

Хотелось ей кого-нибудь любить…

Но не с кем было сердцем породниться,