Укрепляя мои мысли, ярл опустил обжигающие ладони к моим бедрам и избавил меня от одежды полностью. Наряд сиротливо упал к моим ногам, обнажая кожу легкому сквозняку, который сейчас казался мне яростными порывами северного ветра, что заставляет мою кожу трещать и трескаться под влиянием холода.
Вся напряженная как струна я пыталась судорожно просчитать его следующий шаг, но он не позволял. Это была его игра, его развлечение, и он не стал бы давать мне возможность переиграть, только если для забавы.
— Повернись ко мне, жемчужина. — Сиплый голос прозвучал прямо над ухом, словно вынырнув из темноты, которую я чувствовала за своей спиной. — Повернись, жена моя. Посмотри на меня.
На покачивающихся ногах я развернулась, попутно прикрывая обнажённую грудь руками и волосами, которые упали вниз, стоило мне стыдливо опустить голову.
— Посмотри на меня. Или я не мил тебе? — Говорил он, а от голоса сквозило напряжением, как от зверя, которого дразнили палочкой, не понимая, что могут лишиться руки.
Я дрожала, мои ресницы дрожали и даже слова, которые застряли в горле, тряслись в страхе, пока я поднимала глаза.
Торунн стоял передо мной все в той же одежде и не двигался, позволяя мне привыкнуть к нему, или играл, чтобы я расслабилась перед неминуемой смертью в его пасти.
— Не дрожи. Лучше помоги мне раздеться. — Приказ. Грубый, но он выдал его предвкушение, напряженность, что слышалась в каждом слове.
Я только моргнула, округляя глаза.
— Давай, жемчужинка. Я не укушу тебя. Пока. И нечего прятать свое тело, я его уже видел.
Воспоминания жарко опалили щеки. Да, он видел, видел и пробовал то, что я прятала, прикрывая узкими ладошками.
Была, не была.
Я потянулась к нему пальцами, и он не двинулся, позволяя. Меховая накидка упала на пол сразу после щелчка замка. Бегло пробежавшись пальцам по груди, я словно засунула их в лаву, так горячо было его тело.
— Продолжай. — Он смотрел на меня, и гроза бушевала в его серых омутах. Там было видно все. И молнии и серебряные тучи, а еще мое напуганное лицо в отражении.
Видимо я смотрела слишком долго, потому что ярл схватил меня за плечи и сжал их, теперь пытаясь поймать мой взгляд, который я прятала.
— Не трусь. Ты жена ярла. Им не пристало бояться, тем более своего мужа. Или тебе не было хорошо, когда я ласкал тебя, Аорелия? Отвечай.
— Было. Хорошо. — Проглатывая вязкую слюну, ответила я.
В этом было сложно признаться себе, а ему так тем более. Но честность пришла только, когда он спросил и ответ, полный искренности прозвучал, повиснув в воздухе.
— Тогда чего ты дрожишь? Я показал тебе только самую малость, и сейчас хочу больше. Ты прекрасна, моя жемчужина. Твоя кожа пахнет мной, потому что ты моя. Твои волосы словно снег, а глаза как черный жемчуг с самых глубин моря. И я больше не могу ждать, когда ты поймешь очевидное.
— Что?
— Ты моя. И я не позволю никому тебя обидеть. И сейчас, пока еще, могу запретить это даже себе. Ты тянешь время и во мне все меньше сил сдерживаться. Пойми это. — Он легонько тряхнул меня за плечи. — Иди в постель.
Он оттолкнул меня и сделал шаг назад, позволяя самой снять сапоги и нырнуть под одеяло.
Боги, как же страшно. Я понятия не имела чего ждать. Для сравнения у меня был пример того единственного раза, который и произошел между мной и этим же самым мужчиной, который стоял передо мной и в его глазах был… голод?
Он избавил себя от рубашки, и я впервые видела его с голым торсом. Широкий разворот плеч ничуть не уменьшился с уходом одежды. Под покрытой черными рисунками и рунами кожей бугрились мышцы, перекатываясь как у готового к броску хищника, переливаясь в тусклом свете пары свечей и лунного света, что подглядывал из окна. Они вязью укрывали его плечи, руки и грудь. Что-то подсказывало мне, что и на широкой спине меня ждал бы такой же рисунок. Тени подчеркивали рельефность его тела, обрисовывая мелкие колечки волос на его груди, которые заканчивались чуть выше ребер, но тонкой чертой уходили к пупку, у которого она расширялась и пряталась под ремнем штанов. Длинные сильные руки, увитые рисунками, потянулись к ремню, и как только звякнула бляшка, вместе с ней всхлипнула я. Не от слез, просто слишком резко втянула воздух от волнения, он от ярла это не ускользнуло.
Он внимательно следил за моей мимикой, избавляя себя от штанов, и как только они оказались на полу, я инстинктивно прикрылась одеялом.
— Не прячься. Это только дразнит. — Прохрипел он, а я испуганно смотрела на его возбуждение, которое теперь ничего не скрывало.
Мне не верилось, что он был во мне, зато теперь становилось понятно, как можно было причинить мне увечья, таким… добром. Плотный, даже на взгляд, украшенный выпуклыми венками, член, стоял вверх, во весь свой размер и на самом кончике блеснула вязкая капля. На сильных плотных ногах он казался таким органичным…. Как будто его слепила сама мать-природа, и позволила мне любоваться своим творением. Его не портили шрамы на теле, не портила, возможно, излишняя волосатость, которая напротив придавала его виду мужественности, стали, несгибаемости. Эта скала силы и могущества двинулась ко мне и, не дожидаясь пока я попробую сбежать, нырнула под одеяло, хватая меня за руки и вновь усаживая сверху.
