Жемчужина Лабуана - [8]

Матросы Сандокана взялись за весла и, воспользовавшись бездействием военного корабля, быстро скрылись в устье речушки.

И вовремя! Их собственное судно, в которое со всех сторон проникала вода несмотря на наскоро заделанные пробоины, медленно погружалось в море. Оно почти потеряло управляемость и медленно кренилось на правый борт.

Сандокан встал к рулю и подвел его почти к самому берегу, скрыв за лесистым мыском.

Разгоряченные схваткой пираты тут же заявили, что готовы сесть в шлюпки и хоть сейчас атаковать крейсер с одними лишь карабинами и саблями в руках, но Сандокан решительным жестом остановил их.

— Сейчас шесть, — сказал он, взглянув на часы у пояса. — Часа через два солнце зайдет, и на море опустится тьма. Пусть каждый принимается за работу, чтобы к полуночи праос снова мог выйти в море.

— Так мы атакуем крейсер? — закричали пираты, потрясая оружием.

— Не обещаю, — мрачно проговорил Сандокан. — Но клянусь, очень скоро придет тот день, когда мы отплатим за свое поражение. Наше знамя еще взовьется над фортом Виктория.

— Да здравствует Тигр Малайзии! — завопили пираты.

— Тишина! — приказал Сандокан. — Двое дозорных на берег, чтобы следить за крейсером, и двое в лес, чтобы нас не застигли врасплох. Остальным перевязать раненых — и за работу.

Пока пираты торопливо перевязывали раны, полученные их товарищами, Сандокан вышел к бухте и несколько минут рассматривал крейсер, прячась за деревьями.

«Он знает, где мы, — думал пират. — И ждет, что мы снова выйдем в море, чтобы уничтожить нас. Но если он ждет, что я брошу своих людей на абордаж, он ошибается. Тигр бывает и осторожным».

Он обернулся и кликнул Сабая.

Старый пират, один из самых храбрых в его команде, тут же подошел.

— Патан и Джиро-Батол погибли, — сказал ему Сандокан. — Командование переходит к тебе, и я надеюсь на тебя. Ты не уступишь в отваге им?

— Если капитан прикажет погибнуть, я буду готов исполнить приказ.

— Хорошо. А сейчас за работу.

— Мы выйдем ночью, капитан?

— Да, Сабай.

— А нам удастся уйти незаметно?

— Луна взойдет поздно, и будет не очень яркой: я вижу на юге поднимаются облака.

— Мы возьмем курс на Момпрачем, капитан?

— Прямиком.

— Не отомстив?

— Нас слишком мало, Сабай, у нас почти не осталось пушек, и наше судно едва держится на воде.

— Это правда, капитан.

— Терпение, Сабай. Отмщение будет скорым — я не привык с этим делом тянуть.

Пока они вели этот разговор, их люди работали с лихорадочным ожесточением. Все они были опытными моряками, среди них были и столяры, и плотники, и кузнецы. До полуночи были установлены новые мачты, заделаны пробоины и починены снасти.

За все это время ни одна шлюпка с крейсера не осмелилась приблизиться к берегу. Английский капитан знал, с кем имеет дело, и не рискнул бросить своих людей в сражение на земле. К тому же он был абсолютно уверен, что запер их в бухте и они почти что в его руках.

Около одиннадцати Сандокан велел позвать дозорных, наблюдавших за кораблем.

— Бухта свободна? — спросил он их.

— Да, — ответил один.

— А крейсер?

— Находится перед бухтой.

— Далеко?

— Примерно в полумиле.

— Этого хватит, чтобы уйти, — пробормотал Сандокан. — Темнота прикроет наше отступление.

Тотчас двадцать человек сели на весла, и праос медленно двинулся к выходу из бухты.

— Ни звука, — приказал Сандокан властным голосом. — Оружие наготове и полная тишина. Мы вступаем в опасную игру.

Темнота благоприятствовала их бегству. Ни луны на небе, ни звезд, ни даже того призрачного света, который исходит от облаков, когда они не очень плотны. Лишь черная масса густого леса едва заметно указывала берег реки.

Глубокое молчание, нарушаемое лишь журчанием воды под корпусом, царило на судне, Казалось, что все эти люди, неподвижно замершие на своих местах, не дышали, боясь нарушить тишину.

Праос уже достиг устья речки, когда легкий толчок остановил его.

— Что случилось? — тихо спросил Сандокан.

Сабай наклонился над бортом и внимательно посмотрел на темную воду.

— Под нами отмель, — сказал он.

— Мы сможем пройти?

— Прилив быстро прибывает. Подождем несколько минут.

— Хорошо, подождем.

Никто из экипажа не издал ни звука, не двинулся. Лишь легкий лязг карабинов настороженно прозвучал в тишине, а канониры молча склонились над пушками.

Прошло несколько минут тревожного ожидания, пока под килем не возобновилось журчание, и судно, качнувшись, не соскользнуло с песчаной отмели.

— Поднимите один парус, — коротко приказал Сандокан.

— Этого хватит, капитан? — спросил Сабай.

— Пока да.

Через минуту черный латинский парус был поднят на фок-мачте — черный, он полностью сливался с ночной темнотой.

Судно незаметно выскользнуло из бухты и вышло в открытое море.

— Где крейсер? — спросил Сандокан, всматриваясь во тьму,

— Вон он, там, в полумиле от нас, — отвечал Сабай.

Там виднелась какая-то темная громада, над которой мелькали светящиеся точки, по-видимому, искры из трубы. Внимательно прислушавшись, можно было уловить даже глухое воркотание котлов.

— Стоит под парами, — пробормотал Сандокан. — Значит, ждет нас.

— Пройдем ли мы незамеченными? — спросил Сабай.

— Надеюсь. Ты не видишь поблизости шлюпки?

— Нет, капитан.