Жемчужина Дома поэта - [4]
О человеческих и творческих связях Волошина много говорят книги и оттиски статей с дарственными надписями их авторов. Свои произведения поэту дарили: И. Ф. Анненский, Ю. К. Балтрушайтис, А. Биск, С. М. Городецкий, В. И. Иванов, С. А. Клычков, М. Л. Лозинский, Вас. И. Немирович-Данченко, И. А. Новиков, С. Н. Сергеев-Ценский, Ф. К. Сологуб, А. Н. Толстой, М. И. Цветаева, Анаст. Чеботаревская, К. И. Чуковский, Эллис и другие литераторы. Из советских писателей можно назвать также П. Г. Антокольского, Г. А. Шенгели, И. Г. Эренбурга. На книгах волошинской библиотеки — автографы литературоведов М. С. Альтмана, Д. Д. Благого, искусствоведов А. Г. Габричевского, Э. Ф. Голлербаха, Н. Н. Евреинова, философов Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, В. В. Розанова, П. А. Флоренского, Г. Г. Шпета, художников К. Е. Костенко, П. П. Кончаловского, И. Лебедева, И. К. Пархоменко, Б. М. Кустодиева и других. Дарили Волошину свои труды инженеры, геологи, зоологи, лингвисты, биологи, экономисты, археологи — люди разнообразных профессий, почитатели таланта поэта.
Некоторые из дарственных надписей Волошину стоит привести. На книге К. Бальмонта «Горящие здания» (М., 1900) читаем: «Максу Волошину… И меня поймут лишь души, что похожи на меня, люди с волей, люди с кровью, духи страсти и огня. 21 марта 1903. Москва. К. Бальмонт». В. Брюсов подарил «дорогому Максимилиану Александровичу Волошину» свой сборник «Зеркало теней. Стихи 1909—1912 г.» (М., 1912) «в знак неизменной дружбы», «в день выхода книги и моих именин 9 марта». Л. Гроссман, только что лично познакомившийся с приехавшим в Одессу Волошиным, подарил ему свой «Портрет Манон Леско» (Одесса, 1919) в «знак признательности» за его сближение «Анри де Ренье с Тургеневым, давшее основной тон этому этюду. Л. Гроссман 13/26.II.919». На исследовании С. Дурылина «Сибирь в творчестве В. И. Сурикова» (М., 1930) надпись: «Милому Максу — с любовью — книжку, которой не было бы на свете, если б не было „Сурикова“ М. Волошина, посылает С. Н. Дурылин».
Многие надписи говорят о высокой оценке творчества Волошина более молодыми литераторами. С. Парнок свои стихи «Вполголоса» (М., 1928) надписала «Максимилиану Александровичу Волошину, высокому мастеру, к чьему голосу я прислушиваюсь с любовью. С. Парнок. 30.ХI.1928. Москва». Сборник Литературного центра конструктивистов «Госплан литературы» (М; Л., 1925) подписан К. Зелинским, И. Сельвинским и В. Инбер: «Максимилиану Волошину — тому, кто в своем „Подмастерье“ сказал, что „стих создает безвыходность, необходимость, сжатость“, — дав, т. о., первую формулу конструктивизма в поэзии. 25.V.27». Волошина — мастера слова аттестует дарственная надпись Мариэтты Шагинян: «Подмастерью, сумевшему стать мастером. Максимилиану Волошину от Мариэтты Шагинян. 1919, 30-е июня. Нахичевань н/Д.».
Л. М. Леонов преподнес свой роман «Барсуки» (М., 1925) «Максимилиану Александровичу Волошину в знак уважения и любви от автора. 17 июня 1925. Коктебель». Владимир Луговской свою книгу «Сполохи» (М., 1926) надписал: «Максимилиану Александровичу Волошину, с глубокой благодарностью, уважением и любовью к его творчеству. В. Луговской, март 1927 г.». «Золотое веретено» Вс. Рождественского (1921) хранит такую надпись: «Дорогому Максу — эта юношеская книга, отмеченная влиянием и его поэтического гения. В. Р. 14/Х 29 г.» Посетивший Волошина П. А. Павленко оставил в Доме поэта сборник своих рассказов «Анатолия» (М., 1932) — «Максимилиану Александровичу Волошину — хозяину Киммерии — от нового подданного. П. Павл[енко] 15.VI.32».
Для Волошина книга отнюдь не была предметом собирательства и еще менее — материальной ценностью. Он называл книги «постоянным орудием своей работы». «Книги, природа и люди… Это три ступени моей души», — писал он в 1911 году. Книга была ценна для него постольку, поскольку она помогала рождению его собственных мыслей. «Мне книга дает только тогда, когда глаза отрываются от нее и я вижу свое… Я люблю думать над книгой, как любят думать под музыку…» «Одиночество, книги и мысли», — записывает он в дневнике в июне 1905 года.
На полях книг Волошин ставил карандашом крестики, отчеркивал отдельные строки, во французских изданиях надписывал перевод отдельных слов и выражений. На авантитуле сборника Николая Тихонова «Брага» (М; Пг., 1922) Волошин выписал названия привлекших его внимание стихов: «Баллада о синем пакете», «Баллада о гвоздях», «Сами». Изредка появлялись записи собственных мыслей, развивающих мысли автора или полемизирующих с ними. В книге Альфонса Сеше и Жюля Берто «Эволюция современного театра» (Париж, 1908) Волошин делает примечание: «Смысл этого в том, что французс. публика смотрит на пьесу не как на художественное произведение, а как на кусочек жизни. Жизни она выражает одобрение или неодобрение». В книге Д. Рескина «Искусство и действительность» (М., 1900) против известного афоризма: «Девушка может петь о своей утраченной любви, но скряга не может петь о потерянных деньгах» — Волошин возразил: «Почему? Разве Скупой Пушкина не поэт? А ведь он то же самое мог бы сказать, утратив свои деньги».
