Желтый вождь. Одинокое ранчо - [13]

– Неужели? – с улыбкой произнес молодой человек.

– Да, просто всю ночь не давал мне покоя!

– Надеюсь, вы не видели ничего такого, что предвещало бы мне дурное. Вы знаете, я немного суеверен.

– Напрасно, все это вздор!

– Вы думаете? Впрочем, что бы ни ожидало меня впереди, хуже того, что уже случилось, едва ли может быть.

– Ты все преувеличиваешь, мой друг.

– И это может быть, с вашей точки зрения. Однако, что же именно вы видели во сне? Это все-таки интересно.

– Мне приснилось, что ты женат на прекрасной молодой особе, которая всеми силами старалась уговорить тебя бросить горные похождения и увезти ее в какой-то далекий город.

– Ну и что же, удалось ей уговорить меня? Думаю, что нет.

– Ты думаешь? Хе-хе-хе!

– Нет, в самом деле, неужели я поддался?

– Кажется, начал было поддаваться, но в это время я как раз проснулся, так что не знаю, чем кончилось дело. Полагаю, однако, что если бы та молодая особа, которую я видел в качестве твоей жены, в действительности взялась за тебя, то ты едва ли мог бы устоять, хе-хе-хе…

– Кто же была эта особа?

– А ты не догадываешься? Мисс Клара Блэкаддер… Ага! Как тебя передернуло при этом имени! Я так и знал, поэтому и не хотел называть ее, но ты сам пристал ко мне. Вот теперь и кайся!

Молодой человек, мгновенно изменившийся в лице, глубоко вздохнул и печально произнес:

– Этому сну никогда не сбыться!

– Почему же? – с легкой насмешкой спросил его собеседник.

– Потому что Клара Блэкаддер, по всей вероятности, давно уже замужем за другим и совершенно забыла о моем существовании.

– Не думаю. Женская привязанность крепче нашей, и чем больше препятствий к соединению с предметом ее любви, тем сильнее она прирастает к нему душой и сердцем. Клара Блэкаддер из таких женщин. Я знаю ее с тех пор, когда она была еще маленькой девочкой, и всегда удивлялся ее твердости и настойчивости во всем. Кстати сказать, это единственная особа из всего этого семейства, стоящая любви порядочного человека.

– О да, это совершенно верно!

– Брат ее, например, такой негодяй, какого еще поискать. Он уже маленьким был сорви-голова, так что с ним никто не мог справиться, а теперь сделался прямо каким-то висельником. Кажется, во всей долине Миссисипи не сыщешь другого такого сорванца. Впрочем, виноват, я забыл об его отце: тот немногим лучше своего сынка. А Клара любила тебя, Нед, я это знаю точно, и если бы ты тогда был поэнергичнее и не позволил бы ее родственникам так запугать тебя, или объяснился с ней лично, то она давно уже была бы твоей женой.

– Ну, да как же!

– Да уж поверь моему слову, Нед, все бы отлично сладилось. В крайнем случае, посадил бы ее на лошадь – да фюить! Увез бы ее, как делают индейцы. С такими людьми как ее отец и брат, которые хотели заставить ее выйти замуж за одного из своей прекрасной компании, церемониться нечего. В первом же попутном местечке вас обвенчали бы, и дело с концом. Поди-ка, развенчай потом! Так сделал я с моей покойной женой Салли, лет тридцать тому назад, в штате Теннесси, перед тем, как поселиться на земле чоктавов. Отец ее, старый Дик Слокум, и слышать не хотел о том, чтобы мы поженились, потому что был зол на меня за то, что я победил его на состязании в стрельбе…

– И вы увезли свою невесту?

– Увез. Салли пришла ко мне ночью в лес, откуда я повез ее прямо к одному знакомому проповеднику-методисту, и он в какие-нибудь пять минут связал нас на всю жизнь. Мне никогда не приходилось раскаиваться в этом поступке, потому что женщину лучше моей жены трудно было найти во всем свете. И поверишь ли, с того ужасного дня, когда она навеки закрыла свои кроткие очи, я ни разу еще не взглянул ни на одну женщину так, как смотрел на жену. Ах, как я с ней был счастлив, и как мне было трудно лишиться ее!

Голос старого охотника дрогнул и оборвался.

Молодой человек печально смотрел на пламя костра и молчал, опасаясь неосторожным словом растравить душевную рану своего собеседника.

Между тем чай поспел. Старик снял с огня котелок и принялся жарить на вертеле мясо.

– Так бы следовало поступить и тебе, мой друг Нед, – продолжал он немного спустя, стараясь подавить нахлынувшие на него грустные воспоминания. – Тогда бы вся твоя жизнь сложилась иначе, и тебе не на что было бы жаловаться. Вместо того чтобы рыскать по горам и степям и подвергаться всевозможным опасностям, ты завел бы себе хорошенькую плантацию в каком-нибудь укромном уголке Миссисипи и зажил бы припеваючи… По правде сказать, мне такая жизнь не была бы по вкусу. Исходив в течение тридцати лет вдоль и поперек все Соединенные Штаты, перебив около сотни краснокожих, чтобы самому не быть убитым и оскальпированным ими, и свыкшись с вольной, хотя и опасной и полной лишений жизнью охотника, я, разумеется, никогда не согласился бы застрять на плантации. Для меня это было бы тюрьмой…

– Да, я знаю, мой добрый Элайджа Ортон, что вы долго не вынесли бы такой тихой жизни.

– Да, мой милый, это верно… Что же касается тебя, то тебе вовсе не к лицу быть траппером, хотя ты мастерски владеешь ружьем и лазишь по горам не хуже любой козы; мужества, ловкости и смекалки тоже у тебя вполне достаточно для этой профессии. Но все-таки сразу видно, что тебе была предназначена совсем другая доля… Скажи, пожалуйста, ты никому, кроме меня, не открывал своей тайны?