Желтый дьявол - [15]
Отсюда две дороги: в Китай и на Амур.
В этом повороте близко надвинулась тайга.
Бесшабашный поезд летит, качаясь на закруглениях, то ускоряя, то замедляя ход… — неопытная рука им управляет; гремит тайга, переливается, — ей вторят холодные ключи, да крики птиц.
Осень горит всеми цветами озноенных, обожженных листьев и зачервленных сгорающих игл.
Гром поезда по временам заглушает пулеметный чокот и одиночная беспорядочная винтовочная стрельба.
Напуганный, настороженный, он мчится неизвестно куда, удирает… Тревожные гудки от времени до времени нарушают его беспорядочный грохот бега. — Точно подбадривает он себя этим гулом, грохотом колес, залпами выстрелов.
Но вот на тормозах все задрожало. Крики, выстрелы… и пачками из товарных вагонов сваливаются к насыпи вооруженные, разношерстно одетые люди.
— Тащи их!..
— Сюда тащи! — и несколько человек гурьбой бросаются к вагону, рвут дверь, вскарабкиваются туда и через минуту ящики один за другим, обитые железом, продолговатые, спускаются с вагона и грузно увязают в балласте насыпи. Другие подхватывают их снизу и тащат в конец эшелона на рельсы.
— Сюда, братва!.. — кричит какой-то истошный голос.
— Эй, вы, обормоты, что затеяли? — и взлохмаченная седая голова свешивается из оконного люка заднего американского вагона.
— Иди сюда — узнаешь! — кто-то кричит.
— А то опоздаешь, — смеются…
Голова скрывается на миг, а потом — упругий, совсем не старческий прыжок на насыпь, и Пережогин бегом бросается к толпе, махая нагайкой:
— Черти, рано!
— Чего там, крой, ребята — некогда ждать!
— Хотя бы караул поставили. На паровозе есть кто? — и Пережогин клином врезывается в толпу.
— А бес его знает!.. — отзывается взводный Бобров, не оборачиваясь, и начинает рубить ящик.
Трах!.. — ящик разламывается и золотые слитки звеня разваливаются, скользят на рельсы.
Миг — все замерли: обалделые лица, горящие глаза, раскрытые рты, настороженные в порыве жесты, зачарованные гипнозом золота.
Еще через миг — все бросаются к слиткам…
— Стойте!.. Обалдели!.. По порядку… — и несколько ударов нагайкой остановили толпу.
Все злобно смолкли, — щелкают затворами винтовок.
— Повзводно, подходи — сам буду делить, чорт с вами, — и Пережогин садится на сломанный ящик — ногами на золото.
— Митька, получи на взвод!
— Эй, подходи! — и ребята, как картошку, слитки золота растаскивают по котелкам.
— Тяжеленько…
— А как поделим слитки — каждый кусок, почитай фунтов пять будет, — и Митька чешет затылок.
— Потом поделим, идем по вагонам, — решает кто-то и все двигаются вперемежку скопом, каждый норовит поближе к котелку.
Сзади начинают кричать:
— Ну, нет, даешь сейчас! — и несколько человек бросаются к Митьке и вырывают у него котелок.
— Петров! — кричит один из них коноводу в вагон, — дай сюда бебут…
Пробуют рубить золото. Вязкое — оно не поддается легкому пулеметному тесаку. Другие пробуют его ломать. Подходит Пережогин:
— Ты, косоглазый, что делаешь? — все оглядываются.
Лицо китайца Ли-фу, тоже кавалериста, с Иркутска идущего с отрядом, расплывается в улыбку, блестит на солнце.
— Моя знай! — в зубах у него также блестит, это слиток золота, — он пробует его на зуб…
Пережогин рычит и дергает за слиток.
— Дурни, давай колун! — кто-то быстро подает.
Взмахи — сильный звенящий удар отскакивает от рельс.
— Вот! — и Пережогин рубит еще и еще. Остальные надламывают и прячут по карманам и сумкам.
— Не сори, Палыч… — Это Митька иронизирует Пережогину, подбирая, слизывая языком с рельс, как крошки хлеба, маленькие кусочки золота. Глаза у Митьки горят…
Пережогин рубит с остервенением. Рубят и другие, торопливо, жадно.
— Ишь, как ведь солнце-то играет на золоте, так и блестит, — и кочегар Спиридоныч мотает головой, свесившись с паровоза. — Вот черти проклятые, свое же добро грабят — бандиты… Бросили эшелон, вот кто-нибудь наскочит — будет делов… И куда они с ним денутся, — думает:
— Ишь, как стараются, аж пот льет с бедненьких, — договаривает он.
— Эй, машинист, а ты что не идешь… что зеваешь — иди получать свою долю, — и кавалерист, стуча шашкой, лезет к нему на паровоз.
— Не надо мне грабленого…
— Да ведь наше, дурья голова…
Кочегар машет безнадежно рукой и скрывается в будке.
Молчат оба. Кавалерист отирает пот сорванной с ноги онучей.
— Ну, жарко сегодня…
5. Кто куда
— Сволочи, трусы, банда, ложись в цепь! — хрипит Пережогин, прыгая за насыпь к паровозу.
— Та-та-та-та… та… щелкают пули по эшелону, по рельсам.
— Вон-от, вон туда стреляй, — и Пережогин сам направляет пулемет и начинает спускать ленту.
За поворотом, небольшой кавалерийский отряд рассыпался, в цепь спешившись — это казаки. Другой двигается в обход…
Слышно, как хрустит валежник…
— Обходят!.. — кричит на самое ухо Пережогина Митька, — зубы его чакают, — в эшелон ба…
— Собака, золото делить мастер, а защищаться?.. — лежи тут, готовь ленты.
— Вы куда? Раз…такая ваша мать, — и пулемет его повертывается по своим стрелкам, начинающим уходить за насыпь:
— Пах… — Перестреляю!.. — гремит он из-за шума пулемета.
Сзади эшелона уже начали сгружать лошадей.
— Ура!.. — и казачий эскадрон бросается из-за деревьев к насыпи.
Жжж… та-та-та…
— Подождите, голубчики!.. так-так — пулемет горгочет, скашивая кавалерийскую цепь.
Иностранный легион. Здесь рискуют жизнью в колониальном аду лихие парни, которым в сущности, нечего терять. Африка, Азия, джунгли, пустыни — куда только не забрасывает судьба этих блудных сыновей Франции… Кто-то погнался за большими деньгами. Кто-то мечтал о дальних странах и увлекательных приключениях. Кто-то просто скрылся под белой военной формой от закона. Но под палящим солнцем Алжира нет ни правых, ни виноватых, ни людей чести, ни подлецов. И еще там нет трусов — потому что трусы просто не выживают среди бесчисленных опасностей, из которых состоит обычная жизнь легионеров…
Древние времена Карелии и Суоми. Здесь быль переплетается с небылью, владения людей соседствуют с владениями богов и духов. Здесь чародеи и прорицатели живут среди простого люда, взирает с небес Громовержец Укко, грозит вечной ночью Хозяин Зимы. Где-то на просторах от Ингрии до Лапландии вращается Пёстрая крышка – таинственное Сампо, источник счастья и богатства своих обладателей. Здесь создали легенды «Калевалы» – или, может быть, сложили в руны отголоски былого? Главный герой – карельский сказитель Антеро – вместе со своим племянником Тойво отправляется в путь, чтобы разгадать загадку Сампо.
Действие этого увлекательного исторического романа происходит во Франции времён правления Людовика ХIV. Страна охвачена эпидемией отравительства, которая проникла на самые верхние этажи власти. В преступлениях оказываются замешанными и королевские фрейлины. Их кавалерам приходится предпринять самостоятельное расследование, чтобы отстоять честь и достоинство своих возлюбленных и не допустить их гибели. Однако против юных красавиц ополчились совсем нешуточные силы, противостоять которым в одиночку невозможно.
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.
Рассказ “Одураченные” (The Dupes) был опубликован Рафаэлем Сабатини (1875–1950) в лондонском ежемесячном журнале “Ладгейт” (The Ludgate) в январе 1900 года. Действие происходит во Франции при короле Людовике XIII.
Середина XVII века. В вольном ганзейском городе Гамбурге освободилось место старейшины гильдии капитанов и шкиперов. Его занимает молодой капитан Берент Карфангер; отныне ему полагается защищать интересы отважных гамбургских мореходов, благодаря которым вольный город выдвинулся в число богатейших в империи. Между тем, события недавно отгремевшей морской войны между Англией и Голландией показали, что успешное мореплавание возможно лишь при поддержке могучего государства. У капитана Карфангера зарождаются идеи, как еще больше прославить и укрепить родной город, а вместе с ним и всю империю.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.