Желтый дом. Том 1 - [39]

Когда я вышел из партбюро, в коридоре наткнулся на Тваржинскую. Она поймала мою руку, с чувством пожала ее, сказала, что она поздравляет меня, что рада за меня, что я достоин,  только  несколько  флегматичен,  но  что  это пройдет, что побольше боевитости... Покинув институт, я напился до бесчувствия. Ну что, брат, сказал мне Он, когда я осознал себя лежащим на кровати дома, — влип? Да, дела!.. Надо как-то изловчиться и уклониться, иначе тебе капут.

Работать по-ударному

Претворяя в жизнь исторические решения, в обстановке высочайшего политического и трудового подъема проходят митинги и собрания, на которых трудящиеся выражают единодушное стремление обеспечить успешное выполнение грандиозных задач и внести свой весомый вклад в достижение новых высоких рубежей, — так сказано в передовой статье «Работать по-ударному» в газете «Правда». Или в какой-то другой газете, а в какой именно — роли не играет, ибо у нас, как считает дочка Соседа, все газеты суть «правды». Для нее слово «правда» есть синоним слова «газета». Она так и говорит: «правда «Известия», «правда «Красная Звезда» и т.п. Отец говорил, что я, когда был маленьким, все памятники называл «Лениным». Подобно дочке Соседа, я говорил: ленин Маяковский, ленин Горький, ленин Маркс. Взрослые потешались (говорил отец) и совсем не замечали трагического оттенка в таких детских обобщениях. А когда я был маленьким и подавал надежды, говорит Он, я говорил, что буду «Сталиным», когда вырасту. Я этим хотел сказать лишь то, что буду знаменитым, а вовсе не то, что хочу стать Генеральным секретарем. Я о такой должности вообще тогда еще не знал. И очень многие мои сверстники тоже собирались стать «Сталиными». К чему это привело, сам знаешь. Но я вовсе не хотел стать «Лениным», возражаю я. Это ничего не значит, говорит Он. Сознание все равно загнано в определенные жесткие рамки.

Направление умов

Когда я хожу по улицам, я редко смотрю по сторонам и вверх. Я обычно смотрю под ноги. Почему? Потому что хочу найти пачку денег. Вот так. Иду, и вдруг под ногами сверток. Наклоняюсь, поднимаю. Деньги! Огромная сумма. Кто-то уронил. Или, вернее, какой-то крупный грабитель или спекулянт, спасаясь от милиции, бросил этот сверток. Для него сто-двести тысяч пустяк, а для меня... Я смогу отремонтировать комнату, сменить мебель (если мое барахло есть мебель!), подкупить белья, обновить одежду, зубы починить, съездить на курорт. И выпить. И моим женщинам подарочки сделать. Вот обрадовались бы! Родителям кое-что подбросить. В конце концов, долги отдать. Да мало ли что я мог бы сделать на эти денежки! Мысль об ограблении мне в голову не приходит. Те, кого я мог бы ограбить, больше трешки в карманах не держат. А те, у кого есть денежки, сами способны ограбить тебя до последних подштанников. А найти — это безопасно и почти непреступно. Тем более, такой сверточек может обронить только преступник. Потому я и хожу сгорбившись и глядя под ноги. Но кроме пустых пачек от сигарет, обрывков газет и использованных билетов всякого рода, я ничего пока еще не нашел. Наивное ты существо, говорит мне Логик. Ты думаешь, ты один такой? Все, передвигающиеся на своих двоих, ищут такой сверточек. Так что если бы он где-нибудь валялся, нашелся бы другой такой же мудрец, который опередил бы тебя. Знаешь, какова вероятность того, что ты найдешь такой сверточек? Ноль целых, запятая, затем ряд нолей, опоясывающий миллиард раз Галактику, и в конце этого ряда единичка. Ищи!

Сердечная беседа

— Если уж ты за газеты взялся, — говорит маршал Жуков, — то в «Красную Звезду» не грех заглянуть. Вот в сегодняшнем номере любопытный материальчик есть. Называется «Сердечная беседа». Читай!

«Во время подготовки к семинарскому занятию, — начал я читать, — у одного из молодых офицеров не оказалось необходимой литературы. Минут двадцать по штабу разносился возмущенный раскатистый бас заместителя командира полка по политической части подполковника... Каких только упреков не было им высказано в адрес лейтенанта: мол, и бездельник он, и безответственнейший из безответственных, и зачем только погоны носит. В конце концов политработник выставил лейтенанта за дверь. Объявив строгий выговор, разумеется». Ну и что?

— Как — ну и что?! Во-первых, как посмели такой материал в газете публиковать?! Это же подрыв дисциплины! Во-вторых, я всегда настаивал на том, что политруков надо в шею гнать из армии.

— Ну уж извини. Вы в армии без политруков будете баклуши бить, а мы тут за вас отдувайся?! Это нечестно. Политические помои должны быть равномерно распределены по всему населению. Пусть все жрут поровну! Теперь послушай, что я тебе прочитаю. «Вдохновенно, с полным напряжением сил трудится советский народ над воплощением в жизнь исторических предначертаний... Неизменно следуя ленинским курсом партии, советский народ добивается новых и новых успехов на всех направлениях коммунистического строительства... Трудовой энтузиазм миллионов, их славные дела и высокая политическая активность — лучшее свидетельство всенародной поддержки политики партии, которая ведет наше общество ленинским курсом, освещает путь к коммунизму немеркнущим светом ленинских идей...» Эй-эй, куда ты?