Желтый дом. Том 1 - [2]

Личный опыт

Найдя, таким образом, живое воплощение ничтожности, как таковой, я уже без всякого труда справлялся с остальной частью задачи — с написанием книги. Я сам много лет был МНС. Лишь случайный зигзаг истории (началась эпоха «либерализма») позволил мне выбраться в старшие научные сотрудники (СНС) и с этой высоты взглянуть на свою былую ничтожность. Помню, когда я в первый раз получал зарплату СНС, кассирша сама до пояса (дальше талия не пустила) высунулась ко мне из окошка и впервые обратилась ко мне на «вы». Стоявшая в очереди прочая научная мелкота и лезшая без очереди техническая вшивота прекратила зубоскальство и застыла в почтительном изумлении. Самая гнусная институтская тварь, переведенная к нам из Органов с целью либерализации философии, с чувством пожала мне руку и сказала, что теперь мы будем работать вместе. Явные стукачи и тайные осведомители вытянулись по стойке «смирно».

Я тогда от радости даже расплакался. И само собой разумеется, пропил всю свою высокую зарплату Бог весть с кем до последней копейки. Пришлось даже подзанять немного до следующей получки. Но теперь занимать деньги на выпивку уже перестало быть проблемой. А главное — я теперь мог на другой день после выпивки не являться в институт, отоспаться и с раннего утра основательно похмелиться, ибо этот другой день был положен мне как библиотечный. Потом число таких библиотечных дней увеличилось до трех в неделю, и я стал представлять себе будущий коммунизм в виде такого общества, в котором все члены являются старшими научными сотрудниками с тремя библиотечными днями в неделю (не считая двух нормальных выходных дней и праздников). Два оставшихся присутственных дня превращать в библиотечные не следует, поскольку эти дни трудящиеся могут использовать для того, чтобы привести себя в божеский вид после перепоев в библиотечные дни, отдохнуть от домашних дрязг, узнать последние сплетни и отоспаться на партийных собраниях. Я по личному опыту знаю, что два часа нездорового сна на собрании в душном помещении заменяют восемь часов здорового постельного сна в комнате с открытой форточкой, — причина, по которой я предпочитал КПСС всем прочим партиям мира и расставался с нею с некоторой долей грусти.

Замысел

Именно потому, что о ничтожествах писать совершенно нечего, пришлось написать книгу толстую. Что поделаешь, таков общий закон природы: когда нечего делать, приходится делать много. Книга получилась из четырех частей. Можно сказать — четверология. Теперь мне уже кажется странным, почему раньше писали трилогии, хотя совершенно очевидно, что можно было спокойно писать четверологии.

Первая часть книги представляет собою философскую пропедевтику, написанную от имени МНС, который выделялся из всех прочих сотрудников лишь тем, что ничем из них не выделялся. Выдумал он ее в самый трудный период своей жизни, когда был исключен из числа кандидатов, намеченных партийным бюро для подготовки ко вступлению в кандидаты в члены партии, но при этом, как и подобает будущему коммунисту, не утратил надежды, ибо верил в первую истину бытия:

Надейсь!

Придет твоя весна.

И без ущерба для бюджета

В своей квартире,

А не где-то,

Пол-литра скушаешь

Для сна.

Что такое пол-литра — вы знаете сами. Совершенно верно: это — основной и универсальный продукт телесного и духовного питания трудящихся в эпоху развитого социализма.

Вторая часть книги посвящена апологии нечистого разума. Следовательно, она является сугубо научной. Слово «апология» не столько иностранное, сколько древнее. На русский его обычно переводят словом «защита». Но это не совсем точно. Конечно, это — защита. Но не всякая защита есть апология. Например, если вы будете защищать нашего МНС от обвинений его в пьянстве и уклонении от общественной работы, глупо называть это апологией. Чувствуете, да? Апология — это защита чего-то очень значительного, глобального, эпохального, космического. Но и этого мало. Это — защита со страстью, с душевным подъемом, с остервенением, с готовностью лечь костьми за то, что защищаешь. Например, сейчас даже на Западе, а не только у нас, стали появляться отдельные критиканы, сомневающиеся в истинности отдельных истин марксизма. Вы, естественно, хотите защитить марксизм, и не просто защитить, а учинить ему апологию. Что вы должны сделать для этого? Рвануть рубаху на груди, заскрипеть зубами и изобразить в душе своей нечто в таком роде. Ах вы, гады! Да как вы смеете нашего Карлушу Марксушу обижать?!! Знаю, без вас знаю, что он еврей! Я, может быть, и сам набил бы ему его жидовскую морду! Но не позволю, потому как он предсказал, обосновал и указал! И так далее в том же духе. Без этого никакая апология не получится.

Зачем, вы спросите, защищать нечистый разум, да еще с пламенной страстью? Резонный вопрос. С удовольствием отвечаю на него. Дело в том, что один известный философ, работавший в городе Калининграде (бывший Кенигсберг), так основательно раскритиковал чистый разум, что защищать его после этого стало просто неприлично. Так что если уж вы хотите защищать какой-то разум, то вам ничего другого не остается, как защищать нечистый. Логично? Именно так и рассудил наш МНС, чем заслужил поощрение со стороны заведующего отделом разоблачения гнусной сущности антикоммунизма и получил соцстраховскую (со скидкой семьдесят пять процентов) путевку от месткома в подмосковный дом отдыха. И сбылась вторая фундаментальная истина бытия: