Желтый бриллиант - [32]

Светлана радостно захлопала в ладоши и вылетела ловить аспирантов.

Прошел еще год и еще полгода. Василий не ходил по квартире. Нет. Он носился как атомное ядро в андронном коллайдере, сметая все на своем пути. Если Таня собирала игрушки в большой картонный ящик, то они сразу же вылетали обратно. Телевизор поставили на шкаф, откуда ничего не было видно. А смотреть — было что. Вскоре купили небольшой, компактный «Панасоник», и по проекту Тани Николай встроил его в кухонную полку. В дом вернулась информация.

Таня разговаривала с мамой, может быть, одну минуту, Васенька был рядом и стучал палкой от пирамидки по машинке, пытаясь разобрать игрушку и выяснить, что там внутри.

Марианна испуганно проговорила в трубку:

— Что-то очень тихо, иди на кухню.

Василий сидел на полу и посыпал голову, нет, не пеплом, мукой! Большая жестяная банка с плотной крышкой открытая валялась под столом. Василий посмотрел ясными глазами на маму и произнес:

— Мамоська, это сневочек выпал, и радостно стал хлопать ладошками по горкам муки…

Вечером Николай долго смеялся. Николай оказался «неправильным» отцом. Все, что вытворял его сын, вызывало у него одно чувство — восторг. После того, как Вася достал из кухонной тумбы все кастрюли и стал гонять их, как футбольные мячи, а крышками стучать «в литавры», ручки шкафов туго связали веревками. Как-то утром Таня обнаружила в Васиной кроватке разодранный пододеяльник, через несколько дней — порванную штанину пижамки. Родители недоумевали. Оказалось, Вася прокусывал зубами дырочку, засовывал в нее указательные пальчики и раздирал вещь в клочья. Так же он поступал с дефицитными колготками. Таня была в ужасе.

Марианна, как детский врач с большим опытом, успокоила:

— Растет нормальный, любознательный мальчик.

Но всему приходит конец.

Николай, замученный и раздраженный, после бестолковой, бездарной защиты кандидатской диссертации сыном министерского чиновника, за которую весь ученый совет проголосовал «за», наконец, открыл дверь родного дома, надеясь обрести покой и сочувствие. И он получил — удар в лоб, довольно большим пластмассовым шаром из набора «Игра в кегли». Николай спокойно разделся, помыл руки, взял сына в охапку и посадил к себе на колени.

— Видишь ли, Василий, ты — не дикарь, а цивилизованный человек…

Таня стояла за спиной мужа и держала у него на лбу пакет польской замороженной зеленой фасоли.

Василий все понял, он возвел пухлые, в перевязочках, руки к небу и закричал:

— Уйя, (ура) я — дикай (дикарь)! Мамоська, я — дикай!

Таня так не смеялась никогда в жизни, до судорог в щеках, до икоты.

Николай был озадачен. Воспитать сына — это тебе не диссертацию написать. Но Василий что-то понял. За ужином он не выплевывал кашу в клеёнчатый нагрудник с карманом, не стучал ложкой по столу. Он теперь был дикарь!

Существовать в однокомнатной маленькой квартире становилось все сложнее. На месте следующей за Беляево деревни Коньково строили великолепный современный район. 17-ти и 22-этажные дома росли с каждым днем. Внутри района были детские сады, школы, совсем близко — любимая усадьба с лиственничной аллеей. Николай все узнал. Это кооперативные дома. Первый взнос — 5200 рублей, затем, в течение двадцати лет, помимо квартплаты, погашение всей стоимости квартиры, это еще рублей по 50 в месяц. Много. Но — четыре комнаты, большой холл, кухня. Ваське будет, где бегать. Если собрать все деньги, немного занять у друзей, жить предельно экономно — получается! Ректор обещал поддержать на профкоме вопрос о безвозмездной ссуде, если их квартира перейдет очередникам училища. Ждать своей очереди на получение государственного жилья теоретически можно, но на это уйдет десятилетие. А Василий растет сейчас.

Таня недоверчиво спросила:

— А как на троих дадут 4-комнатную квартиру?

Николай поправил:

— Не «дадут», а «купим». Времена меняются. И надо учитывать — в семье кандидат экономических наук и доктор…

— Знаю, знаю, — и «влепила» мужу такой поцелуй, что мурашки разбежались до пяток. — И у нас будет своя спальня с бо-о-льшой кроватью?

Николай продолжил:

— А у Васи — своя комната, и два кабинета. Не все же тебе на кухне загорать! Пора писать — время пришло. Я не политик и не экономист, но понимаю, настает твое время.

Таня тоже все чаще думала о работе, о своих пока еще неосуществленных научных проектах.

Меньше чем через год, в ноябре 1988 года, переехали в Коньково. Когда летом в правлении кооператива получили ключи, всей семьей пошли смотреть новую квартиру. Лифты еще не включили — в целях экономии кооперативного имущества. На 15 этаж двадцатидвухэтажного дома, поднимались пешком.

Васька радостно прыгал по ступенькам, приговаривая:

— Новая квар-р-тир-ра.

Он научился выговаривать букву «р», и теперь наслаждался звучанием грозного, как рычание тигра, и громкого, как раскаты грома, звука «ррр». В своем развитии Вася обгонял многих сверстников. Потом он устал, и Николай тащил свое чадо то на руках, то на спине.

У Тани подло заныла спина.

Когда впервые открыли новенькую дверь, усталости — как и не было. Первым в квартиру вошел Василий. Он аккуратно перешагнул через порог, покрутил головой и… снял сандалики, поставил их около двери, скрестил руки на груди и в позе Наполеона спокойно маленькими шагами обошел холл (размером с комнату в Беляево), кухню, еще один коридор около кухни и вернулся к родителям. Не меняя позы, он важно произнес: