Желтый бриллиант - [101]

Комиссия, в составе генерального директора стройки, участкового полицейского и представителя социальной службы, 15 июня 2011 года, в 10 часов утра вошла в квартиру Валентины Ивановны Большаковой. Предварительно было принято решение. Старушку по состоянию здоровья и социальным показаниям: отсутствие опекунов или близких родственников, разместить в Доме престарелых, а гражданина без документов — пригласить в отдел полиции для выяснения обстоятельств.

Когда в дом вошли непрошеные гости, Люба подходила к подъезду. Она увидела, что у подъезда стоят три машины: полицейская, знакомая легковая машина из «Социальной службы» и огромный дорогой джип, весь забрызганный грязью. Она обо всем догадалась. Люба поднялась на пол-этажа выше и тихо спряталась в углу лестничной площадки. Через некоторое время она услышала истошный крик Валентины Ивановны:

— Колька, беги! Они тебя убьют! Беги, сынок.

Люба подошла к окну и увидела, как из подъезда выбежал Колька в тапочках и стареньком спортивном костюмчике. Он остановился у подъезда и покрутил головой. Люба с четвертого этажа увидела безумный взгляд загнанного зверя. Лицо Кольки было багрового цвета, изо рта потекли слюни. Колька дернулся направо к дороге, но раздумал. На дороге его быстро заметят и на машинах догонят. Тогда он побежал вдоль дома по направлению к другим пустующим домам. Люба больше из окна ничего не видела. Она присела на старую табуретку, которую, видимо, выбросили жильцы квартиры, когда уезжали. Через некоторое время она услышала «вой» «скорой помощи». Из подъезда на носилках врач и санитар вынесли тело Валентины Ивановны.

Все уехали. Люба вошла в квартиру, перекрестилась. Она открыла внутренний ящик комода, где лежали деньги и документы Валентины Ивановны. На листок бумаги она переписала паспортные данные Валентины Ивановны Большаковой, взяла все деньги, больше двадцати тысяч рублей, нашла старый конверт и аккуратно положила в него деньги и листок. Она позвонила в «Социальную службу», сообщила о случившейся беде. Люба взяла паспорт, пенсионное удостоверение, и книжку Сбербанка, куда начислялась пенсия Валентины Ивановны. По удостоверению социального работника она сняла все деньги с книжки и положила их в конверт. Завтра она сдаст все документы в специальный отдел «Социальной службы».

Люба очень устала, еле доплелась до дома.

Люба жила недалеко от района пятиэтажек, в более новом районе. Трехкомнатную квартиру в панельном девятиэтажном доме, помимо Любы, занимали ее дочь, внучка-школьница и зять. Семья жила не то, что дружно, но бесконфликтно. Люба все рассказала родным. Она очень волновалась за Кольку. От горячего сладкого чая с вкусным бутербродом Люба успокоилась. Она думала о Кольке. Он не мог далеко убежать. Он обязательно вернется домой. Надо срочно идти в квартиру покойной Валентины Ивановны, и ждать Кольку. Дочь не отпустила мать одну в дом, где может появиться сумасшедший. Но бросать убогого на произвол судьбы тоже не по-человечески. Зять, Андрей, согласился сопровождать и охранять тещу. Люба уверена, Николаю место — в больнице. Но она может помочь врачам, она — много знает о Николае.

В квартире — пусто и тихо. Люба накрыла зеркало старой шалью, прибралась в комнате. Зять, Андрей, смотрел телевизор. Любе очень хотелось прилечь, день был страшный! Но как она ляжет на кровать, в которой недавно умер человек. Андрей хотел убрать постель и освободить диван.

— Нет, нет. Ничего не трогай, пока не придет Николай.

Николай пришел среди ночи. Он был весь грязный, пыльный, в рваной одежде. Без слов понятно, он прятался в старых домах. Да он все видел. Мама! Николай сморщил лоб, ладонью вытер слезу и нос.

— Люба, куда мне теперь? В милицию я не пойду!

— В полицию, — поправил зять.

— Один черт, не пойду. Я знаю, они мне пришьют такое, жизни не хватит отмотать.

Люба удивилась, она ожидала увидеть пьяную истерику. Николай был печален, но он очень разумно и трезво рассуждал. Видимо, стресс, испуг активизировали новые блоки памяти, усилили логический контроль мозга за речью и эмоциями.

— Хорошо бы в деревню, на природу, подальше от людей, — рассуждал Николай.

Люба спросила:

— Помнишь, деревня под Москвой, недалеко вроде. Валя говорила мне, что дом свой, в котором она родилась, внуку отписала. Вот и езжай туда.

Николай весь напрягся, сильно задрожали руки.

— Я совсем не помню эту деревню.

— Как же, Коль, Валя рассказывала, вы там дом большой поставили. Вам его из Финляндии, кажется, привезли. Вы Валентину Ивановну в гости звали, а она гордая была. «Зачем, — говорит, — мне на чужие хоромы смотреть».

Николаю стало еще больнее на душе. Зачем же, мать, ты — так! Он помнил, как они всей семьей ездили сажать картошку, как ему, маленькому Кольке, было холодно в сыром домике «Бабы Яги». Про дом из Финляндии он вспомнил с трудом. Адреса деревни тоже не знал. Выручила Люба. Она отдала Николаю бумажку с паспортными данными Валентины Ивановны и конверт с деньгами.

— Вот, это все, что было у твоей мамы. Бери, пригодится. Без денег нельзя на улицу выходить.

Николай пожал руку Любе и ее зятю. На бумажке Николай прочитал: место рождения: Московская область, Щелыковский район, деревня Соколики, дом № 32. Николай улыбнулся. Он вспомнил Соколики. Теперь у него есть дом, наследство матери. Есть немного денег. Но все равно, очень грустно — не стало мамы. Она прожила долгую жизнь. Ей было трудно, а он редко к ней ездил. Нет, он помогал, чем мог. У него — своя семья, работа. А теперь, где все это?