Жёлтые цветы - [18]

— По крайне мере, до Пасхи. Так мы условились с викарием и миссис Тарлоу.

Похороны назначили на пятницу.

Церемония была скромной, однако в церкви собрался едва ли не весь Апсток. День стоял солнечный и ветреный. Джейн обменивалась с подходившими к ней жителями деревни положенными словами, придерживала край накидки и совершенно некстати думала, что, должно быть, форсайтия возле Гаскин–Гейт уже расцвела.

Последним к Джейн подошёл мистер Верниер. Коротко поклонившись стоявшей рядом мисс Митчем и пробормотав что‑то неразборчиво–подобающее, он выпрямился, заложил руки за спину и по обыкновению начал без обиняков:

— Мисс Марпл, о нашем деле. Доктор и я говорили со старшим констеблем Филдингом. В понедельник после полудня нас ждут в Ист–Дине, — тут он дёрнул углом рта, — в тамошнем учреждении. Нас встретит констебль Ричардсон, думаю, вы его помните. Мы с мистером Риксом заедем за вами без четверти одиннадцать, будьте готовы к этому времени.

— Благодарю вас, мистер Верниер, — Джейн изо всех сил старалась не улыбаться. — Буду ждать вас в понедельник.

Жилец Риксов кивнул и, резко развернувшись, пошёл прочь.

— До чего неприятный человек, — произнесла мисс Митчем. — О чём он, мисс Марпл? В каком таком учреждении в Ист–Дине вас ждут в понедельник?

— Это по поводу дознания, — уклончиво ответила Джейн.

Мистер Верниер — неприятный человек, подумать только!.. Джейн возмущённо вскинула голову. Мистер Верниер, вне всякого сомнения, был лучшим из людей: благородным, надёжным, необычайно умным и проницательным… и, если присмотреться внимательно, в его узком лице с костистым орлиным носом, твёрдым острым подбородком и высоким лбом было какое‑то своеобразное очарование. И этот взгляд, вздохнула Джейн. В самое сердце, такой, что ничего не боишься и ни о чём не тревожишься.

***

В понедельник, без четверти одиннадцать, как и было условлено, мистер Верниер появился у Ленгстонов, чтобы сопровождать Джейн в Ист–Дин. Два прошедших после похорон дня Джейн пыталась чем‑то себя отвлечь от мыслей о предстоящем разговоре с Чарльзом. Она не могла работать с бумагами мистера Форсайта, не могла читать, у неё не получалось сосредоточиться. Единственным, что скрасило время ожидания, оказалось новое неожиданное занятие: Джейн начала учить маленького Уильяма, сына Ленгстонов, рисовать.

Вышло это само собой. В пятницу вечером, в гостиной, Джейн рассеянно чертила на обороте конверта какие‑то узоры, потом набросала профиль миссис Ленгстон, склонившейся над шитьём. Всё семейство пришло в восторг, Уильям сперва попросил Джейн изобразить что‑нибудь ещё, а после взял карандаш сам, и Джейн стала его поправлять. На следующий день они рисовали мяч Уильяма и только что распустившиеся в саду нарциссы.

Весна, словно прося прощения за опоздание, выложила все свои подарки разом. Сидя в экипаже, Джейн жмурилась от солнца и смотрела на голубые россыпи вероники вдоль дороги, на звёздчатку и примулы, на жёлтые соцветия барбариса в изгороди, белые от цветов кусты терновника и дикой вишни, слушала птиц и совершенно не думала о том, что её ждёт в Ист–Дине. Ей хотелось вечно ехать вот так, сидя напротив мистера Верниера, задумчиво щурившегося из‑под козырька охотничьей шляпы на весенние красоты. И, пожалуй, молчать — потому что она не знала, что сказать.

Наконец, мистер Верниер кашлянул и произнёс:

— Мисс Марпл, прошу прощения, если мой вопрос покажется вам бестактным и неуместным, но, поверьте, мною движет не праздное любопытство. Если я верно понимаю, вас с мистером Торнфилдом связывает не только общее знакомство с миссис Форсайт?

Джейн посмотрела в серые глаза мистера Верниера и с удивившей её саму лёгкостью ответила:

— Да, мы были помолвлены.

— Были? — мистер Верниер вопросительно поднял бровь.

— До прошлого понедельника, — грустно улыбнулась Джейн, — я полагала, что наша помолвка прекратилась в силу… естественных причин. К новому положению вещей я ещё не привыкла.

— Позвольте, я задам ещё один вопрос. Когда именно состоялось ваше обручение?

— На Рождество 1891 года, — ответила Джейн. — Два с половиной года назад, перед отъездом Чарльза в Африку.

— То есть, — подытожил мистер Верниер, — через полгода после того, как миссис Форсайт изменила завещание в вашу пользу.

— Да, — кивнула Джейн. — Но я ничего об этом не знала.

— Вопрос в том, — сказал мистер Верниер, потирая подбородок, — знал ли об этом мистер Торнфилд. Впрочем, думаю, мы скоро это выясним.

Растерянная Джейн не нашлась с ответом.

В длинной сумрачной комнате, куда их проводил для встречи с Чарльзом Торнфилдом констебль Ричардсон, не было никакой мебели, кроме двух лавок вдоль стен и привинченного к полу грубого стола. Джейн, подобрав юбки, прошла поближе к окну и присела на краешек лавки. Мистер Верниер встал у неё за плечом, заложив руки за спину.

Минуту спустя констебль Ричардсон и незнакомый Джейн служитель ввели в комнату Чарльза.

— У вас есть полчаса, — объявил служитель, после чего вышел в коридор и запер за собой дверь.

Констебль Ричардсон деликатно отступил в тень возле двери.

Какое‑то время Джейн не находила в себе сил заговорить и даже посмотреть на Чарльза. Ей на помощь пришёл мистер Верниер.